Семь слов Спасителя на кресте - страница 5

Неизвестно, что именно стало причиной обращения на путь истины разбойника, висевшего по правую руку Иисуса: тишина ли вокруг креста Господня, наступающее ли страшное знамение, воспоминание ли о встрече с Иисусом Младенцем во время бегства Святого семейства в Египет[10] или одна молитва Иисуса за врагов. Недавний враг сделался другом Его. Среди наступающего мрака разбойник пережил внутреннее озарение свыше и в мгновение осознал свои грехи. Он принялся унимать собрата и уговаривать его не насмехаться над Иисусом.

С полным и смиренным раскаянием в совершённых грехах — не только в прежней жизни, но даже тут, на кресте, содеянных — воззвал этот благоразумный разбойник к Иисусу: «Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое!» (Лк. 23:42).

В ответ сказал ему Иисус: «Истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю» (Лк. 23:43).

Таково было второе слово Спасителя на кресте.

Немногого просил у Господа раскаявшийся разбойник — только вспомнить его в Царствии Божием, но, прося, он веровал и надеялся получить желаемое. Сама его просьба была началом искупления человечества. И с какой любовью приветствовал Господь это начало обновления человечества! «Во едином мгновении спасеся, и первый райская врата отверз вниде»[11], — воспевает Святая Церковь, воспоминая об этом событии.

Был ровно полдень. Наступила тьма. Это было солнечное затмение, воистину чудесное и совершенно неожиданное, ибо его нельзя было предвидеть, полагаясь на обыкновенные законы движения небесных светил.

Солнце стояло на закате, и Луна торопилась встать между ним и Голгофою.

«Она шла, — пишет святой Дионисий Ареопагит в письме к святому Поликарпу, — с восточной дуги Солнца, продолжая совпадение с ним в противоположной его оконечности, а потом обратилась назад и очистила прежде не ту сторону, которую закрыла сначала, а противоположную ей (то есть западную)».

Из этих слов следует, что Луна ушла на своё место прежним путём — двигалась не на запад, а на восток.

Солнце и Луна стояли теперь прямо против Голгофы. Солнце померкло. Луна не давала света. Небо совсем потемнело, показались звёзды, бросавшие кровавый отсвет. Воздух стал холоднее, тьма покрыла всю землю. Всеобщий ужас распространился по земле: он охватил и людей, и животных.

Ужас был тем сильнее, что это великое знамение длилось три часа, как не длится ни одно солнечное затмение, совершающееся по установленным Творцом законам. Притом оно было видимо в одно и то же время на разных концах вселенной[12].

Небесное явление находилось в ближайшей связи с Голгофскими событиями.

Дионисий Ареопагит (тогда еще язычник), изучавший астрологию в египетском городе Илиополе, говорят, воскликнул при виде этого необычайного солнечного затмения: «Или Бог — Создатель всего мира страждет, или видимый мир сей оканчивается!».

И на Голгофе теперь все были поражены немым ужасом. Настала минута глубокого молчания.

Тем временем враги Господа открыли доступ к кресту. Пречистая Матерь Иисуса, сопровождаемая и поддерживаемая женщинами, среди которых евангелисты упоминают Марию Магдалину, Марию Клеопову и Саломию (Ин. 19:25, Мф. 27:56, Мк. 15:40), вместе с Иоанном, любимым учеником Господа, подошла теперь ближе и стала у креста возлюбленного Сына Своего.

Иисус с обычною Своей любовью склонил взор к Матери, а затем перевёл его на Иоанна: «Жено! се, сын Твой». И, снова взглянув на Свою Матерь, сказал Иисус Иоанну: «Се, Матерь твоя!» (Ин. 19:26–27).

Это третье слово Спасителя на кресте есть завещание, которое дано через Иоанна всему человечеству. Весь человеческий род, всех тех, которые ни от крови, ни от хотения плоти, ни от хотения мужа, но от Бога родились (Ин. 1:13), усыновляет Господь Своей Пречистой Матери.

Господь умолк, произнеся Своё предсмертное завещание. Тьма продолжалась. Тишина царствовала на Голгофе. Ни распятые с Господом, ни воины не произносили ни слова.

Друзья Господа или не смели, или от сердечной тоски не могли прервать молчания.

Для Иисуса наступила теперь предвиденная некогда пророками страшная минута невыразимых страданий. Теперь у Него не осталось уз, соединявших Его с миром. Поручив Матерь Свою Иоанну, а Иоанна — Своей Матери, Господь остался в целом мире одиноким, без родства и без дружбы, без всякой помощи человеческой и без надежды на какое-либо земное утешение.