Семейная крепость - страница 18

- Перво-наперво покупай, одень пижаму и положи баю-бай, если вспомнишь песенку колыбельную, то спой.

Его лицо вытянулось в трубочку.

- Это всё, я должен сделать сам?

Лена поторопилась вернуть его в нормальное состояние.

- А кто? Ты помнится, хотел второго сам воспитывать, вот и начинай получать удовольствие.

Но это не так оказалось просто и Димка проканючил:

- Один? Я ж не смогу. Лен, помоги.

- Справишься,- беспечно махнула она, стреляя в мужа хитрым взглядом.

Больше ныть Димка не стал. "Ах, раз так!"

- Где наша не пропадала. Машка, твоя мама, без папочки превратилась в злую девочку, придётся очень постараться сегодня, чтоб всё вернуть на свои места.

Лена сверкнув зазывающим огоньком, безумных от любви глаз, улыбнулась.

- Вот-вот, постарайся...

Оказалось сложного-то ничего нет. Сильный пол больше прикидывается не мощным. Так проще. Димка справлялся. Правда, он позволял всё, что только желала Маша. Это приводило ребёнка в неописуемый восторг. Затянувшееся купание, хохот мужа, всплески воды и восторженные визги Маши, вынудили Лену заглянуть в ванную. То, что она увидела, повергло её в шок.

- Кошмар. Димка, ты самосвал. Зачем сам с ней в ванную залез, ещё и в плавках, ребёнок в трусах. Что это за мытьё?

Димка принялся оправдываться:

- Я же всё-таки мужчина, а что если ребёнок запомнит меня нагишом?

Лена взялась за голову.

- В тебе узнаваем научный деятель. С Машки чего трусы не снял?

Но у него на всё был приготовлен умный ответ.

- Она же маленькая женщина, а вдруг ей неприятно быть голой перед папой.

- Какие потрясающие рассуждения, почему мне такое в голову не пришло, ты случайно, не знаешь?- ехидничала Лена.

Димка и на это нашёл быстрое объяснение.

- Вы обе однополые.

Лена прыснула в ладошку.

- Да, ну. Какая гениальная мысль. Только мне, кажется, почему-то всё проще. Ты, Димка, переборщил с холостятством. Снимайте защитные пояса. Ты из своего глубокого детства много помнишь? Столько же запомнит и она. Ой, ой, что ты делаешь, ой...

Одним рывком муж затащил Лену в ванную. Одетая по случаю приезда Димки, крохотная ночная сорочка потеряла свой вид, зато обнажила все Ленкины прелести.

- Один-один, дорогая, - притянул её к себе Димыч. - Я с большим трудом дождался, когда вся эта орава уберётся по домам.

Ребёнок заливался смехом. Маленькой Машке, вероятно, было забавным видеть барахтающуюся в воде маму.

- Милая моя жёнушка, половину задания я выполнил. Всех накупал. Сейчас понесу дам в кровать.

Димка спешил. Нетерпение подгоняло. Он, конечно, не Бугров, но не железный. Посадив завёрнутых жену и дочь в полотенца на руки, заторопился в спальню. Оставив жену, полетел в детскую, укладывать дочь. Это оказалось делом не быстрым: высушить волосы, одеть пижаму, прочитать сказку... Он чуть с ума не сошёл.

Уложив наконец дочь. Он победителем вернулся к себе. Но его ждал сюрприз. Лена спала. Это так безжалостно, что взвыл. Лена не выдержав, рассмеялась. Они ворковали, наконец, принадлежа только себе.

Надув губки и не мешая ласкам, она высказывала ему свои претензии:

- Ты зачеркнул все мои приготовления, я так ждала этой ночи. Купила красивую сорочку, бельё, а ты взял и макнул.

- Девочка моя глупенькая, была бы моя воля, ты ходила только без белья. Я там с ума сходил по твоей прекрасной ножке, по милой родинке на пузике. По хитрым глазкам и губкам слаще клубнички. Особо скучал по крошечному существу, что беспрерывно орало и вычмокивало твою грудь. За год оно превратилось в симпатичную Машку.

- Мы тоже очень скучали, милый. Не оставляй нас больше так надолго, пожалуйста, - ластилась она, сгорая в его объятиях.

Ночь такая короткая, а им столько надо сказать друг другу...

Только под утро нашла покой утомлённая Ленкина душа. Закинув ноги на мужа, и устроив голову у него под мышкой, она спала счастливым сном. Утренняя прохлада, рвущаяся в открытое окно, заполнила комнату дурманом цветущей липы, принося в каменные жилища людей волнение и радость. Ленка, ленясь просыпаться, чтоб закрыть окно, ещё теснее прижималась к мужу, сильному и горячему. Такому нужному, родному.

Ромка, наблюдая из окна отцовского автомобиля, отметил, что за год в городе многое изменилось. Стало больше дорогих автомашин. Хорошо одетые, улыбающиеся люди гуляли вдоль освещённых витрин. Город горел красочными огнями реклам, на освещённых улицах бурлила молодёжь, многочисленные стрелы строительных кранов то и дело вспарывали небо. Увидев, что отец свернул не на ту дорогу, Ромка забеспокоился: