Семейное дело - страница 9

– Как вам город? – светским тоном поинтересовался Анисим, поняв, что вспышка архитекторского характера улеглась, остальные вопросы Кумарский-Небалуев решит с прорабом в рабочем порядке, и нужно перевести разговор на нейтральную тему. – Красивый, правда?

В прошлый, в первый свой приезд на объект Израилович жил в усадьбе, измеряя, обмеряя, проверяя, прикидывая и изводя окружающих бесконечными жалобами на отвратительные условия существования и комаров. На этот раз он выбрал город, объяснив, что никогда не живёт на стройплощадке, и… Анисим ожидал услышать поток перемешанных претензиями жалоб, но Сулейман, к огромному удивлению окружающих, ответил необычно мирно:

– Хороший город, только маленький.

Несколько долгих секунд прораб, Пихоцкий и сам Чикильдеев таращились на архитектора, думая при этом одно: «Похоже, устал с дороги…», после чего Анисим неуверенно протянул:

– В этом его прелесть.

– К тому же Пихоцкий указал только одно место, где можно вкусно поесть, – капризным тоном сообщил Небалуев. Похоже, он постепенно приходил в себя.

– На самом деле их три.

– Очень надеюсь…

– Есть и четвёртое, только оно в лесу по Тихвинскому шоссе.

– В лесу, значит, далеко.

– Для вашей машины далеко не существует.

И все посмотрели на здоровенный гражданский «Тигр», рядом с которым архитектор казался не выше домкрата. Эта мысль пришла всем, но никто её не озвучил. А Кумарский отвернулся и оглядел застывшие в ожидании бульдозеры и экскаваторы.

– За земляные работы не волнуйтесь, Сулейман Израилович, успеем, – заверил его Василий Данилович, которому очень понравилось обещание вовремя платить зарплату.

– Да, – думая о чём-то своём, произнёс архитектор. – Мы тут всё разроем…

Гудение.

Гнусное, противное, режущее уши гудение раздавалось всякий раз, когда открывалась ЗНАЧИМАЯ дверь. То есть дверь, нормальное положение которой – закрытое. То есть дверь, способная вывести на свободу…

Вожделенная дверь.

Гудение.

Раньше в гудении всегда слышалась надежда, а сейчас оно означало для Газона исполнившуюся мечту. Надежда обернулась обыденной и немного нудной бюрократической процедурой освобождения.

– Сигизмунд Феоклистович Левый…

– Гражданин начальник, мы ведь уговаривались – Газон, – умильно улыбнулся уголовник.

– Не сейчас, – отмахнулся полицейский. – Сейчас по протоколу.

– Как скажете.

– Сигизмунд Феоклистович Левый?

– Совершенно верно.

– Согласно постановлению… – Офицер зевнул, огляделся и, убедившись, что кроме них в комнате никого нет, о протоколе забыл. – В общем так, Газон, с этого момента ты свободен, как ветер, и считаешься искупившим данное преступление.

– В котором невиновен был с самого начала.

– Распишись за шмотки.

– Это мы завсегда с удовольствием. – Сигизмунд чиркнул завитушку, схватил коробку с вещами, вытащил из неё красную бандану, сорвал с лысой головы и бросил под ноги ту, что украшала его до сих пор, и блаженно ощерился: – Настоящая!

– Чистая? – с иронией осведомился полицейский, которого слегка засвербило от вони из коробки с вещами.

– Домом пахнет.

– А-а…

– Вы её не стирали?

– Побоялись хозяйственный блок отравить.

– Это хорошо…

В недавнем прошлом заключённый, а теперь – свободный гражданин Левый выглядел весьма живописно, даже будучи облачённым в серую арестантскую робу и грязную майку.

Невысокий, но подвижный и необычайно жилистый, крепкий, с довольно длинными руками, Газон походил на бритую наголо обезьяну, поскольку не только на голове, но и на всём его теле – на видимых, во всяком случае, частях – не наблюдалось ни единого волоса. Зато в глазах рябило от разнообразных татуировок: символы, руны, узоры, надписи на непонятных языках, драконы и другие чудовища настолько плотно облепляли кожу господина Левого, что он казался одетым даже без майки.

– Я, эта, переоденусь?

– Обалдел, что ли?! – возмутился полицейский. – В туалете переоденешься. Проваливай.

– Ага… – Почти освобождённый гражданин придирчиво оглядел скомканные в коробке пожитки, после чего осведомился: – А тама ещё ножик был. Большой такой…

– Холодное оружие изъято ввиду отсутствия разрешения.

– Ввиду, не введу… А у меня ещё бутылка виски должна быть… – Левый задумался. – Наверное, недопитая.