Семейные узы. Мудрость любви - страница 49

Боясь расплакаться на виду у Синтии, она стремглав помчалась в конюшню, оседлала своего Урагана и поскакала на нём в луга, ещё не утратившие утренней свежести.

А Синтия разыскала Педру и сказала, что между ними всё кончено.

– Ты что, испугалась Ирис? Это она тебя так накрутила? – догадался Педру.

– Ирис тут ни при чём, – вздохнула Синтия. – Я давно предчувствовала, что этим всё и закончится.

– Но ты сама виновата: не хотела встречаться со мной в другом месте. Выброси эту чушь из головы! Мы не обязаны ни перед кем отчитываться. Если хочешь, сегодня поедем в мотель, потому что у меня дома снова можем нарваться на Ирис.

– Педру, неужели ты настолько примитивен, что даже сейчас не думаешь ни о чём другом, кроме секса? – с горькой укоризной спросила Синтия.

– А в чём дело? – не понял он её укора. – Я следую своему инстинкту, мной движет естественное желание, так же, впрочем, как и тобой. Мы из одного теста, Синтия!

– Нет! Я не хочу быть такой, Педру! – ответила она. – Мне нужна любовь. Да-да, я хочу любить и быть любимой! Но тебе, похоже, этого не дано понять...

Подготовкой к свадьбе Алма занималась со свойственным ей размахом, и поэтому дата венчания всё время отодвигалась на более поздний срок.

Эду это не нравилось, он хотел устроить свадебное торжество как можно проще и скромнее, но Алма и слышать об этом не хотела.

– Всё должно быть по высшему разряду! Я снова пригласила Витора – лучшего дизайнера Бразилии...

– Но зачем? – недоумевал Эду, и Алма ему отвечала:

– Затем, что у нас будет гостей человек триста, и большинство из них – люди богатые, знающие толк в подобных торжествах. Я не хочу, чтобы они потом осуждали меня за скаредность: дескать, поскупилась устроить любимому племяннику приличную свадьбу!

– А не лучше ли было бы пригласить только близких друзей и родственников? – пытался возразить ей Эду, впрочем, не надеясь на успех.

Впоследствии ему надоело спорить с Алмой, и он больше не вмешивался в предсвадебные хлопоты. А уж она развернулась во всю мощь: в квартире, купленной для Эду и Камилы, работали знаменитые дизайнеры, мебель была заказана в самых престижных магазинах, праздничные туалеты для всех членов семьи предполагались только эксклюзивные, а потому над ними вовсю трудились лучшие кутюрье Рио-де-Жанейро.

Правда, Камиле удалось каким-то образом настоять на своём, и подвенечное платье для неё шила Эма.

В связи с подготовкой к свадьбе был отменён и режим экономии, установленный для Данилу. Он снова баловал себя дорогими сигарами, попивал шампанское и от полноты жизненных сил тайком волочился за Ритой, с удовольствием отмечая, что молоденькой кухарке с каждым днём становится всё труднее отказывать ему в притязаниях на любовные ласки.         

Алма же, увлечённая предсвадебными хлопотами, не замечала шалостей мужа. Её беспокоило другое – здоровье Камилы, у которой то и дело случались приступы слабости, а однажды за ужином у неё вдруг пошла кровь изо рта. К несчастью, это произошло в доме Алмы, и Камила, сгорая от стыда, попыталась оправдаться: «Я поранила десну рыбьей косточкой». Но Алму это всерьёз насторожило.

– Я давно твержу, что у Камилы какая-то скрытая болезнь, – сказала она Эду и Данилу. – Нельзя всё сваливать на токсикоз. Беременность тут вообще ни при чём.

– Ну откуда ты можешь знать, если никогда не была беременной? – возразил ей Данилу.

Алма вспыхнула так, будто получила от него пощечину.

– Я не была беременной только потому, что не хотела этого! Ты понял, Данилу? Надеюсь, и тебе это понятно? – проходя бросила она Эду. – С вами невозможно говорить о серьёзных вещах. Я поражаюсь вашей беспечности!

– Но мне кажется, ты всё-таки зря волнуешься, – мягко произнёс Эду. – Камила наблюдается у гинеколога, постоянно сдаёт анализы, так что у нас нет причин для беспокойства.

– Ладно, поступайте как хотите, если вам наплевать на мою интуицию! – раздражённо бросила Алма. – Только потом не говори мне, Эду, что я не предупреждала тебя о возможной опасности.

Между тем не только Алму одолевали дурные предчувствия, но и Камилу.

Однажды она обнаружила странные пятна у себя на ноге и так разволновалась, что Элене пришлось её успокаивать.