Семейные узы. Мудрость любви - страница 63
– Ты задаешь слишком много вопросов, – одёрнула её Элена. – Эти письма были написаны давнім-давно, и всё, о чём в них идёт речь, касается только меня и Педру!
Ирис всплеснула руками:
– Неужели ты его до сих пор любишь?!
– Я не хочу говорить с тобой на эту тему! – попыталась отмахнуться от неё Элена, однако у Ирис на сей счёт были другие планы.
– Я говорю об этом лишь затем, чтобы открыть тебе глаза на Педру, – сказала она Элене. – Он вовсе не такой замечательный, каким кажется! Если бы ты знала то, что знаю я!..
– Ирис, хватит!
– Нет, ты послушай! Педру пристаёт к ветеринарке Синтии, я однажды застала их в конюшне, они совокуплялись там, как двое отвратительных животных! А потом Педру сам признался, что это было не в первый раз. Представляешь? Иногда Синтия этого и не хочет, а он всё равно подлавливает её прямо в конюшне и добивается своего!
– Ирис, замолчи! – не выдержав, прикрикнула на неё Элена. – Педру – взрослый свободный мужчина, он имеет право жить, как считает нужным. И никто – ни ты, ни я – не должен вмешиваться в его жизнь, поняла?
– Я рассказала тебе всё это потому, что ты тоже можешь попасться на его уловку!
– Ты напрасно беспокоилась, Ирис, – ответила Элена. – У меня не такие отношения с Педру, чтобы я могла опасаться чего-нибудь подобного. Я влюблена в Мигела и счастлива с ним! А эти письма... Они относятся к моему прошлому... – Она невольно вздохнула. – Но ты всё равно не имела права входить и копаться в моих вещах. Это недопустимо!
– Ну, прости меня, пожалуйста! Я больше никогда не буду так делать, – по-детски повинилась Ирис и, вполне довольная собой, умчалась на свой конезавод.
А Элена ещё долго не могла оправиться от того ужасного впечатления, которое на неё произвёл рассказ Ирис. Усомниться в его правдивости Элена не имела никаких оснований, поскольку Педру когда-то проделывал нечто подобное и с ней самой – подлавливал её где-нибудь у стога сена или в той же конюшне... Это был его стиль, его манера обращения с любимой женщиной!
На слове «любимой» Элена почувствовала острый укол в сердце. А любил ли он корда-нибудь её? И любит ли сейчас – если предлагает идти с ним под венец и в то же время так лихо развлекается с Синтией?!
Надо обязательно поговорить с ним! – вдруг встревожилась Элена, вспомнив об Ирис. – А то, не дай Бог, эта влюблённая дурочка спровоцирует его, и он поступит с ней так же, как некогда со мной, а теперь – с Синтией...»
Но пока Элена готовилась к этому непростому разговору с Педру, Ирис однажды застала его в меланхолическом настроении, когда он рассматривал старые фотографии. Увидев среди них ещё одно давнее письмо Элены, Ирис вытащила его из кипы фотографий и сказала:
– Напрасно ты по ней тоскуешь!
– По ком? – не сразу понял Педру, погружённый то ли в воспоминания, то ли, наоборот, в мечтания.
– По Элене. Это же её письмо!
– А ты откуда знаешь? – встрепенулся Педру. – Ну-ка положи на место!
Ирис выполнила его требование и произнесла с плохо скрываемой хитрецой:
– Я иногда завидую Элене – она знала тебя молодым!
– Ты не заговаривай мне зубы! – грубо одёрнул её Педру. – Я спросил: откуда тебе известно, что это письмо Элены? Ты рылась в моих вещах?
– Нет, что ты! Я видела такие же письма у Элены, она сама мне их показывала.
– Ты врёшь! – не поверил ей Педру.
– Можешь спросить у неё! Она мне читала их вслух. Очень занятно! Мы так смеялись! Какими же вы тогда были дурачками!
Педру набычился, глаза его налились свинцом.
– Всё, довольно! – прохрипел он. – Иди спать! Спокойной ночи!
– Спасибо, я как раз пришла поцеловать тебя перед сном, – ангельским голоском ответила Ирис.
– Хватит паясничать, Ирис! Марш в постель!
– В твою?!
Педру молча вытолкал её из комнаты, а она прокричала ему уже из-за двери:
– Совсем скоро ты забудешь и Элену, и Синтию, и всех женщин, что прошли через твою жизнь! Это я тебе обещаю. Спокойной ночи, любовь моя!
Глава 17
Камила открыла глаза. На белизне подушки выделялся тонкий профиль безмятежно спящего Эду. Они заснули не так давно, утомлённые, расслабленные, но за это время успела взойти луна и освещала теперь их спальню. Слышалось глухое шуршание волн, успокаивающее, умиротворяющее. Камила прикрыла глаза и вновь их открыла. Эду мирно спал и был прекрасен, как сказочный принц.