Семейный отель - страница 7
– Значит, этот Гужа был уголовником?
– Снимем отпечатки пальцев. Пробьем по нашей базе данных. Посмотрим.
Затем Вову из номера выставили, и он отправился проведать отца. Он застал того на кровати, держащего руку на сердце, но уже румяного и счастливо улыбающегося. Рядом с отцом Вова увидел маму, которая тоже чему-то улыбалась. Тут же сидела Райка, которая тоже чему-то улыбалась. Вова отметил, что улыбки у всех троих совершенно одинаковые, как под копирку. Но чему они так радуются?
И словно одних улыбок было недостаточно, мама еще и провозгласила:
– Какое счастье!
И отец с Райкой согласно закивали головами. Этого Вова стерпеть уже вовсе не мог.
– Счастье?! – завопил он. – Человека убили! У нас в отеле!
– Ну и пусть! Зато мы все вместе, и все у нас в порядке.
Вова лишь плечами пожал и вышел. Определенно, родители что-то от него скрывают. А раз так, то он пошел подальше от них. Во дворе он увидел Петра Семеныча, явившегося со своим товаром. Петр Семеныч был тихим пьяницей, промышляющим себе на бутылку торговлей сувенирами, которые он мастерил из морских ракушек, маленьких крабов и камешков. Когда Петру Семенычу надоедало сидеть у входа на пляж, он отправлялся бродить со своим переносным столиком по соседним домам с целью разжиться клиентами среди отдыхающих.
– Здорово, Семеныч! Как дела?
– У меня-то хорошо. А вот у вас, я вижу, полиция. Что случилось?
– Постоялец погиб.
– Неужели ночью утоп?
– Нет, – удивился Вова. – С чего ты взял?
– Так.
И Петр Семеныч отвел глаза в сторону. Но так как старик и сам любил почесать языком, то молчать долго он не смог.
– Отчаянная у тебя сестрица, – сказал он. – Был я сегодня ночью на пляже. Ты же знаешь, когда ночь лунная, я всегда ночью материал для своих поделок собираю. Днем шумно и людно, а ночью благодать. Конкурентов среди мальчишек у меня нету, прохладно, хорошо.
– Ты про Раю что-то рассказывал.
– Так вот я иду и вижу, как она на волнорезе стоит. Да не одна, а с каким-то незнакомым мужиком.
– С мужем, наверное.
– Вадима-то я знаю. Он ростом чуть выше Райки будет. А тот мужик долговязый больно был. И волосы длинные до плеч.
– Любовник, что ли?
– Тут другое. Неласково Рая себя с этим мужиком повела. Да и он тоже. Сначала он руками перед ней размахивал, а потом она его возьми, да и толкни в воду. Как раз в том месте, где камни. Он в воду улетел, а как назад выбрался, этого я не видел. Рая сразу ушла, а я еще долго стоял, все ждал, выплывет тот мужик али нет. Не выплыл.
И Петр Семеныч хитро подмигнул Вове глазом.
– Дашь на бутылку?
Вова машинально протянул ему несколько мелких купюр. И очень довольный Петр Семеныч удалился. А Вова принялся шевелить мозгами. Долговязый тип, которого толкнула Рая, – это тот самый Гужа. И приметы сходятся, и появление водорослей на одежде объясняется, и налипший на одежду морской песок и галька и даже мидия в кармане. Однако вопреки мнению Петра Семеныча, постоялец вовсе не утонул, а выплыл. Но куда Гужа пошел затем?
Размышляя, Вова побрел в сад. Там он долго петлял среди деревьев и внезапно вышел к орешнику, где увидел своих родителей. Отец был с заступом, мать с лопатой. Они активно забрасывали землю в выкопанную тут кем-то яму.
– Чем занимаетесь?
Появление сына явно смутило родителей.
– Да вот, – насквозь ненатуральным голосом произнесла мама, – грядочку хотели вскопать.
– Под огурчики.
Вова подошел к краю ямы. М-да… Глубина не меньше метра. Глубоковато будет для огурчиков-то. Да и кто сажает огурцы под корнями деревьев? Урожая тут вовек не дождешься.
– Вы мне ничего сказать не хотите?
Родители переглянулись. Вид у них был еще более смущенный.
– Яма эта сильно на могилку смахивает. Для кого готовили? Для нашего гостя?
Отец молчал. Но мама не выдержала первой.
– Прости, сынок! Виноваты! Должны были тебя позвать.
– Чего же не позвали?
– Тревожить не хотели. Был грех. Ударил отец этого Гужу. По голове. Вот этим самым заступом. Упал он, мы подошли, не дышит. Думали, помер. Стали яму ему в сторонке копать. Только выкопали, приходим за ним, глядь, а тела-то и нету!
– Думали, украл кто тело.
– А оказывается, это он сам очухался да на своих ножках к себе в номер и ушел.