Семья - страница 7

– Ну, это и так понятно. Зимний сезон. У многих обострение синдрома, – заметила Гринда очевидную для всех вещь.

Проблемы сезонных обострений вошли в жизнь обители прочно и в полный рост. В отличие от Арден, в их мире, кроме весеннего, был еще зимний период. Зимний сезон, конечно, не сезон бурь в мире Майи, но тоже не сахар. Особенно когда начинаются метели. Его особенностью было то, что реагировали на непостоянство климата в основном дети. Для взрослых низшего уровня изменения приступы вообще были не самой большой проблемой. Плохое самочувствие, слабость. Конечно, кое у кого во время переходов могло дойти и до судорог. Но они наступали раз в несколько лет, причем значительно реже, чем у измененных высшего уровня. После разработки процедур для измененных низшего уровня состав пациентов в обители поменялся кардинально. Решение использовать прибывших адепток на приеме было нормой. И, как правило, никто не отказывался помочь.

– Они что, отказались? – попробовала угадать Гринда.

– Нет. Хоть и устали с дороги. Ты лучше сама посмотри, что там происходит.

Гринда послушно запустила монитор. Возникшая картинка была вполне обычной для этого зимнего сезона. Несмотря на то что полдень еще не наступил, для пациентов в приемных покоях уже пришлось вынести дополнительные стулья. Гринда отметила, что мастера выставили на прием девочек третьего года обучения. Все правильно. Они мало что умели, еще меньше им позволялось делать самостоятельно. Но принять пациента, заполнить формуляр и провести первый осмотр вполне по силам.

Она сосредоточилась на двух своих протеже. Отметила их уверенные движения, твердые взгляды. Понаблюдала, как они перемещаются среди пациентов и встречают их. Ничего не поняв, перевела вопросительный взгляд на мастера.

– Вроде все обычно. Девочки заметно выросли, это видно по тому, как они держатся. Но это не удивительно. У Майи очень большая практика. Это всем известно.

– Гринда, – окончательно отбросила гостья официальный тон, – в приемных покоях восемнадцать измененных, семь детей, трое из которых в возрасте до шести лет, из остальных двое в стадии перехода.

Гринда еще раз внимательно всмотрелась в экран. И только после сделанных намеков наконец поняла, на что не сразу обратила внимание. В покоях была ТИШИНА. При детях, испытывающих все прелести синдрома, этого не могло быть. Не было возмущений родителей, никто не кусал судорожно губ, сдерживая очередной приступ и пытаясь показать, какой он мужественный. А родители самого младшего и вовсе собирались домой. Причем мальчонка все время норовил обернуться на Лирину, давно уже занимающуюся другим пациентом.

Появление нового пациента немного смазало эту идиллию. Мальчика отец буквально втащил в двери на руках. У него уже начинались судороги. Очень плохо, родители тянули с приходом непозволительно долго, или переход начался внезапно и лекарства перестали действовать. Гринда узнала отца. У него был третий уровень изменения. Но сам он уже не мог пользоваться даже полной блокадой, иногда используемой Альтер, чтобы дать пациенту отдохнуть. Она потеряла для него эффективность, еще когда Гринда была подмастерьем. Похоже, теперь настал черед его сына. К вошедшим подошла Риана. Если быть точнее, она просто лениво приблизилась, едва не позевывая. Девочку, видно, очень клонило в сон с дороги, тем более у них там сейчас почти полночь. Все ее поведение говорило о том, что происходящее для нее не в новинку. И даже скучновато. Мельком осмотрев новичка, она выпрямилась, мимоходом сунув руку куда-то под плечо. Гринда успела рассмотреть, как пальцы почти отвернувшейся адептки сложились в незнакомую комбинацию и на мгновение вдавились в тело.

– Завтра, в семь приходите, сможем заняться, – буркнула она отцу и, не обращая больше на него внимание, направилась дальше.

Гринда не успела возмутиться таким равнодушием бывшей ученицы. Маленький пациент вдруг резко обмяк, как будто ему поставили общую блокаду, но при этом недоуменно закрутил головой и резко сел. Никто и не пытался предупредить мальчика вести себя осторожнее, что обязательно при этом приеме. Но что удивило, малыш, морщась, начал разминать правую руку, видимо была неловко подвернута. Этого не могло быть при общей блокаде. Он вообще не должен был чувствовать своего тела.