Семья Тибо. Том 1 - страница 61

Он перехватил устремлённый на него директорский взгляд.

— У тебя здесь и правда хорошо, — поспешно сказал он, обращаясь к Жаку.

Не отвечая, Жак снял пальто и шляпу; служитель взял их у него и повесил на вешалку.

— Ваш брат говорит, что у вас здесь хорошо, — сказал директор.

Жак стремительно обернулся. Он был крайне учтив и благовоспитан; брат за ним этого не знал.

— Да, господин директор, очень хорошо.

— Не будем преувеличивать. — отозвался тот с улыбкой. — Здесь у нас всё по-простому, мы следим лишь, чтобы соблюдалась чистота. Впрочем, за это надо благодарить Артюра, — прибавил он, глядя на служителя. — Койку заправляет, как для инспекторского смотра…

Лицо Артюра озарилось. Антуан не мог сдержать дружелюбной улыбки. У Артюра была круглая голова, мягкие черты лица, светлые глаза, честный взгляд и приятная улыбка. Он стоял в дверях и теребил усы, которые казались белёсыми на его загорелом лице.

«Вот он, этот тюремщик, которого я уже видел в мрачном подземелье, с тусклым фонарём и связкой ключей», — подумал Антуан; в душе подсмеиваясь над собой, он подошёл к столу и стал весело рассматривать книги.

— Саллюстий? Ты делаешь успехи в латыни? — спросил он, и на его лице мелькнула насмешливая улыбка.

Ему ответил г‑н Фем.

— Может быть, я зря говорю это при нём, — сказал он с притворной нерешительностью, показывая глазами на Жака. — Однако следует признать, что учитель его прилежанием доволен. Мы работаем по восемь часов в день, — продолжал он уже более серьёзно. Подойдя к висевшей на стене классной доске, он поправил её, не переставая говорить. — Но это не мешает нам ежедневно и в любую погоду — ваш батюшка придаёт этому особенное значение — предпринимать долгие, занимающие не менее двух часов пешие прогулки вдвоём с Артюром. Оба они отличные ходоки, и я разрешаю им всякий раз менять маршрут. Со старым Леоном было по-другому; думается, они не ходили тогда особенно далеко; но зато собирали лекарственные травы вдоль дороги. Верно я говорю? Должен вам доложить, что дядюшка Леон в молодые годы был аптекарским учеником, он отлично разбирался в травах и знал их латинские названия. Это было весьма поучительно. Но всё же я предпочитаю, чтобы они побольше бывали на свежем воздухе, это для здоровья полезней.

Пока г‑н Фем говорил, Антуан несколько раз взглядывал на брата. Казалось, Жак слушает словно сквозь сон и временами ему приходится делать над собою усилие, чтобы понять, о чём идёт речь; тогда у него тревожно приоткрывался рот и вздрагивали ресницы.

— Боже мой, я всё болтаю, а ведь Жак так давно не виделся со своим старшим братом! — воскликнул г‑н Фем и попятился к дверям, фамильярно подмигивая. — Вы отправитесь домой одиннадцатичасовым поездом? — спросил он.

Антуан ещё и не думал об отъезде. Но тон г‑на Фема исключал всякое сомнение на сей счёт, и Антуан ощутил, что не в силах будет отказаться от представлявшейся ему возможности поскорее отсюда удрать; унылость обстановки, равнодушие брата — всё это угнетало его; разве он не выяснил того, что хотел? Ему здесь больше нечего было делать.

— Да, — сказал он, — к сожалению, я должен вернуться пораньше, ко второму обходу…

— И не жалейте: следующий поезд пойдёт только вечером. До скорого свидания!

Братья остались вдвоём. Оба были смущены.

— Садись на стул, — сказал Жак, собираясь сесть на кровать.

Но, заметив второй стул, он спохватился и предложил его Антуану, повторив самым естественным тоном:

— Садись на стул, — словно просто говорил «садись».

И сел сам.

Это не укрылось от Антуана, прежние подозрения вернулись к нему, и он спросил:

— Обычно у тебя один только стул?

— Да. Но Артюр принёс нам свой, как в те дни, когда у меня урок.

Антуан переменил тему.

— У тебя и правда здесь неплохо, — заметил он, снова осматриваясь вокруг. Потом, указывая на чистые простыни и полотенца, спросил:

— Бельё меняют часто?

— По воскресеньям.

Антуан говорил своим обычным тоном, отрывисто и весело, но в этой гулкой комнате, возле вяло отвечавшего Жака, его голос звучал резко, почти вызывающе.

— Представь себе, — сказал он, — я боялся, сам не знаю отчего, что с тобой здесь плохо обращаются…