Семья уродов - страница 2

. Сонюшка с Дураком и ловят на завтрашний обед. У них клюет пока… А они меня почему-то на свое место не пускают, а из камышей вся рыбка ушла. Туда плеснули что-то… Сегодня пятнадцатое, а мы тебя шестнадцатого ждали…

Хатдам. Ноготь сорвал с пальца…

Александро(встрепенувшись). Так надо бинт… (Направляется к шкафу, достает бинт.) Давай палец, родимый.

Хатдам. Наверное, не надо. На свежем воздухе лучше заживает.

Александро(пожав плечами). И правильно. Свежий воздух все лечит. Я на свежем воздухе прямо вся выправилась. Каждая клеточка себя свежей чувствует.

Хатдам(садясь на стул). Сколько там за электричество нагорело?

Александро. На три рубля с копейками.

Хатдам. Пойди заплати завтра.

Александро. Завтра Сонечка дежурит.

Хатдам. Ей скажи.

Александро. Обязательно передам.

Хатдам. Скоро вода из таза через край прольется…

Александро. Так я выносила… Выносила… Ты, наверное, мылся, вот заново и набралось. А у нас тут целыми днями дожди, дожди… Давеча постирала вещички, а ничего не сохнет. (Смеется.) Влажность, видимо, большая…

Хатдам. Осень…

Александро. Скоро совсем холодно станет… Печку часто топить будем… Я люблю, когда печка гудит… А Сонечка уже удочку к зиме готовит… Вчера мормышку в камине плавила… Так старалась, так трудилась… А Дурак все не спал и не спал, мешал ей, и мормышка никудышная получилась… Соня так переживала… А потом я насчет свиной щетины договорилась. Мне обещали немного… Вот резать будут и дадут…

Пауза.

Хатдам. Я ленты тебе привез.

Александро(улыбаясь). Правда?

Хатдам. В рюкзаке.

Александро раскрывает рюкзак.

Это ты мне воротник погладила?

Александро. Соня.

Хатдам. Целый моток.

Александро. Что ты говоришь?

Хатдам. Моток ленты… В нем три метра…

Александро(доставая ленту и наматывая часть на руку). Спасибо тебе, Хатдам. Ты очень добрый. Ленты — это очень хорошо… (Пауза.) А Соне?

Хатдам. А что — Соне?

Александро. А Соне подарок привез?

Хатдам. Мормышки.

Александро. А она вчера… Бедная… Соня будет рада. Я люблю, когда Соня рада.

Хатдам. А брату ее бутылочку привез. Пусть порадуется.

Александро. Я видела… А Сонечку тошнит, когда Дурак пьет.

Хатдам. Я тоже выпью.

Пауза.

Александро. Я из половины ленты бантов наделаю, а вторую половину про запас отложу. Лишняя лента никогда не помешает. В нашем магазине ленты не бывает. (Сматывает ленту, прячет в карман.) Занавески можно оторочить и еще что. (Пауза.) Тяжелая в этот раз работа была?

Хатдам. Обычная.

Александро. А могилы старые?

Хатдам. Разные…

Александро. А интересные были? Может быть, там какой-нибудь деятель похоронен? Или известный писатель? Хатдам. Из одного гроба скелет собаки вытащили. А на надгробном камне было написано, что человек.

Александро. Ведь нельзя же животное на кладбище…

Хатдам. Нельзя.

Александро. Наверное, кто-то так любил свою собачку. И ухаживал за могилкой, пока сам не скончался. А что на том месте строить будут?

Хатдам. Не сказали… Там церковь при кладбище… Ее закрыли, а попа на пенсию.

Александро. А у нас тоже новый поп. Молодой… Он Соню с Дураком в церковь не пускает.

Хатдам. А тебя?

Александро. Ты ведь знаешь, я не хожу… (Пауза.) Ты очень усталым кажешься. И вид у тебя больной. Худой весь стал, как деревце. И мешки под глазами. Дожди осенние льют… А мы боимся без тебя ночами… Ты в следующий раз попроси у бригадира рукавицы.

Хатдам. Там на столе записка.

Александро. От него?

Хатдам. Наверное.

Александро. Я почитаю? (Подавшись к столу.) Ты знаешь, он очень странный… (Теребит пальцы.) Все скрывается. Как будто невидимка. А мне бы очень хотелось на него взглянуть. Хотя бы на один миг. (Берет со стола записку.) От него… Его почерк. Может, он некрасив? Зато у него, наверное, душа чистая. Ведь это немало. (Разворачивает записку, читает.)

Хатдам. Трубку бы покурить…

Александро. Пишет, что любит. И так у него это просто получается, что душу завораживает. (Смотрит на себя в зеркало.) Я ведь тоже некрасива?

Хатдам. Ты?

Александро. Не спорь, я знаю. Но я не расстраиваюсь. Ведь совершенство — это смерть для воображения. Совершенство возбуждает лишь низменные чувства. А в человеке должен быть какой-нибудь недостаток, отличающий его от других. Совершенны только женщины, снимающиеся в журналы для мужчин.