Семья - страница 12

— Побегать по округе, — Никита встал и улыбнулся детям. — Заодно отогнать непрошенных или любопытных.

— Да мы и сами сможем! — заволновался Слон. — Думаете, здесь кто-то бродит?

— Бродит, — кивнула Полина. — Вожак их немного напугает, и они больше сюда не придут.

Слон и Лязгун переглянулись. Насчет Видящей они не сомневались. Значит, девочка уже заранее просчитала вероятности и уверена в безопасности людей. Посторонних в округе всегда хватает. Ребята из поселковой охраны жаловались, что в неделю раза три-четыре выезжают на перехват, а сталкиваются с обычными жителями из пригородных дач. На рыбалку ездят или заготавливают жерди в лесу для хозяйственных нужд.

Страшного в этом ничего не было, понимали все, но Никита на ежедневом совещании поднимал вопрос по безопасности поселка. В большей степени он пытался выяснить, как отнесутся люди к жесткому контролю огромной территории. Например, князь Городецкий без лишних сомнений взял под охрану свои земли, тянущиеся к востоку. Хочешь проехать по ним, существенно сократив путь к цели? Плати. Нет, государственные дороги он данью не обкладывал. Не его это прерогатива, а императорских чиновников.

— Да ты не бзди, братан! — перекрикивая треск движка, водитель повернул голову в сторону сидящего в люльке сухощавого мужичка в пятнистом охотничьем комбинезоне. — Эта дорога уже наезжена! Даже если поймают, ребра ломать не станут! Здешний хозяин добрый! Ха-ха!

Второй пассажир, сидевший за водителем, тоже одобрительно хохотнул. Он больше смотрел по сторонам, чтобы вовремя заметить патрульную машину и предупредить друга.

— Не имеют права такого! — продолжил словоохотливый водитель, поблескивая стеклами черных очков, которые защищали от прямых лучей солнца, бьющих сквозь кроны деревьев. — Земли Назаровых начинаются только в трех километрах отсюда, а здесь свободная территория!

— Говорят, патруль и эту дорогу контролирует! — откликнулся мужик в люльке. — А если контролирует, значит, есть устное разрешение от губернатора! Поехали бы правее…

— Там просека поганая, колдобина на колдобине! — заорал водитель, потому что движок взревел чересчур громко. — Да уже скоро! Вон, поворот показался, а после него еще пару километров…

— Что это? — по плечу водителя хлопнула рука пассажира. — Влево смотри! Волк, что ли?

Серая тень, мелькавшая между деревьями, на мгновение исчезала в кустарниках, а потом снова появлялась, угрожающе приближаясь к дороге.

— Радим, приготовь ружье! — водитель сдавил ручку газа и чуточку повернул ее. Движок взревел, и мотоцикл понесся вперед подобно степной дикой лошади. — Шкура сама в руки лезет!

— Да они линючие сейчас! — захохотал возбужденный пассажир на заднем сиденье. — Нафига тебе такое счастье с блохами…. А, черт!

Водитель и сам уже увидел картину, которая в дурном сне не приснится. На что волки бывают нахальными и дерзкими, но, чтобы перегораживать дорогу несущемуся на него транспорту — где бы такое записать!

Зверюга, мало похожая на волка, разве что отдаленно, стояла на середине узкой лесной дороги, широко расставив мощные лапы и упрямо наклонив лобастую башку. Необыкновенно красные глаза неподвижно смотрели на приближающийся мотоцикл. Водитель со страхом подумал, что перед ними появился оборотень или новый вид волков. «Мутант», — всплыло в памяти модное сейчас словечко.

Глаза твари полыхнули огнем — или это воображение людей сыграло с ними злую шутку — и водитель резко повернул руль влево, пытаясь развернуться. И по закону подлости двигатель заглох. Наступила тишина.

— Радим, дай дробовик, — стуча зубами, сказал второй пассажир. — Хватит пялиться на эту тварь. Просто дай мне ствол.

— Еще один, — всхлипнул мужик, сжимаясь в люльке. — Не, мужики, я на такое не подписывался! Среди бела дня какие-то матерые волки останавливают мотоцикл!

Вожак, сделавший главное дело, медленно поднял голову; мягко ступая по сырой земле, он двинулся к странному зверю, пахнущему резко и неприятно. Только что этот рогатый противник устрашающе рокотал, но теперь замолчал, печально отвернув единственный глаз в сторону. Вожак, если бы умел усмехаться, так бы и сделал, но его эмоции были похожи на ледяной холод, к которому он привык.