Семья вурдалака - страница 13

ЛЮДМИЛА ИВАНОВНА (вцепилась в сумку). Пройдет это у тебя, Мариночка, пройдет. Ты же любишь его. А это оттого, что они тебя…

МАРИНА. Да не насиловали они меня — нужна я им. Наврала я. Покатали и выбросили. Но он-то видел все. И убежал. А это не пройдет. Такое не проходит! Понятно?! Пустите!

ЛЮДМИЛА ИВАНОВНА. Мариночка, да что же ты делаешь? Куда же ты пойдешь? Электрички уже уехали все.

МАРИНА. На вокзале я. Пустите.

ЛЮДМИЛА ИВАНОВНА. А ребенок как же? У тебя же ребенок от него. Внук наш.

МАРИНА. Какой ребенок?! На дороге он где-то! Кровавый понос был! Раз и все! Нету его больше, понятно?! Пусти! (Оттолкнула Людмилу Ивановну, выскочила в подъезд, быстро спускается, рыдает).

ЛЮДМИЛА ИВАНОВНА. Марина… Марина… Марина… Марина… (Закрыла дверь, идет в комнату. Встала у окна. Молчит). Все, Петя… Не будет у нас внука… И свадьбы не будет… И лечиться мы не поедем…И в деревню тоже. С тобой будем… А впереди что — не знаю я. Никто не знает. Туман один там… Туман.

Ромку жалко… Тебя жалко… Себя жалко. (Пауза.) А помнишь как я рожала его? А ты тогда с воспалением легких лежал в соседней больнице… А я рожала. Мне больно было. Резали меня. Крупный потому что был. Вроде первый — и крупный. Хотели по частям доставать, а я не дала. Плечико у него заклинило, помнишь? Меня стали резать, а он все равно не выходил. Со мной, наверное, хотел остаться. Во мне… А потом ему ключицу сломали и вышел он… Синий весь уже почти. Но откачали. Врач хороший попался, помнишь?.. Хотя я тебе не рассказывала вроде. Да, не рассказывала. Боялась, что любить меньше будешь… Его. (Пауза.) А ты все равно почему-то, не любил. Странно так… Может быть, рассказать нужно было?.. Чтобы ты знал, как ему тяжело было в этот мир входить. И потому, может, и здесь тяжело.

Его ведь, когда я родила, не показали мне даже. Забрали и унесли куда-то. А я послед осталась ждать… И вот теперь его опять у меня забрали. Вроде и здесь он, а нет его. И не вернуть уже, наверное. Никогда.

Ты, Петь, прости меня, ладно? Не виноватый ты ни в чем. И я не виноватая. И Ромка даже не виноват. Судьба видно, у нас такая. Там ведь (показывает наверх) уже записано- кому что. Вот и нам написали Постарался кто-то. (Улыбается). Так что жить с этим надо. Бороться и жить. Только вот как бороться — не знаю. (Пауза.) Так ты не обижаешься больше, Петя? А?

Не обижаешься, Петя?

Ты спишь что ли?

Спишь?

Петь… Петь… Петрович?

Петь… Спишь что ли?

Ты чего, Петя? Ты чего с открытыми глазами-то спишь? Они у тебя красные уже все. Ты чего?.. Тебе плохо?.. Скорую, может? Петя?.. Петя?.. «Скорую» вызвать? Петя?.. Скорую, Петя?.. Голова у тебя болит? Петя…

Сейчас я. Ты потерпи маленько. Сейчас я. «Скорую» сейчас вызову. Это у тебя от переживаний так. Сейчас я… Ты потерпи только. Не уходи никуда. Сейчас я… До соседей и назад… Ладно? Потерпи. А я туда — и назад сразу.

Сейчас я.

Сейчас я. Посижу только маленько. Ноги чего-то. Устала я… Посижу и скорую тебе… Ладно? Ладно, Петя? А то ноги у меня… Как ватные ноги у меня. Не чувствую их… Отчего бы это? Заболела, может? А?

Вот… повестка Ромкина здесь лежит… Надо не забыть показать, а то приедут за ним… Приводом увезут… Напомнишь мне, ладно?.. А то ведь у меня памяти совсем не стало… Дети в школе смеются даже… Второклассники… Смеются, да… И в учительской косятся… Уволят, наверно, скоро… Торговать тогда пойду… Семечками вон… Деньги, может, появятся зато… Ромку полечим… Купим всего в квартиру… А то ведь живем, правда, как бомжи… Ничего ведь нет… Шкафы вот эти уже двадцать лет глаза мозолят. Облезли все давно… Одно слово, что югославские… Ничего нет. Не нажили… Вот так залезет кто и взять нечего. Стыдно даже…

Мы только друг у друга и есть… Я у тебя, ты у меня. И Ромка у нас. А больше ничего нет… И не будет, видно. Да что же это я сижу-то. Тебе же «скорую» надо. Голова же у тебя болит. Сейчас я.