Серафим Саровский - страница 75
«Тамбовской Д. Консистории члену, Соборному ключарю Протоиерею Никифору Телятинскому и города Кадома Протоиерею Иоанну Розанову.
По прочтению мною Жизнеописания покойного иеромонаха Серафима, составленного неизвестным мне лицом, объяснить имею честь, что те обстоятельства из жизни сего, кои могли быть видимы я не отвергаю, а о невидимых бывших ему духовных видениях и о том, как он в пустыне якобы тысячу дней и ночей на камнях молился, неизвестен»>152.
Как это рассудить?
Вопрос остаётся открытым, но при любом варианте ответа можно сказать, что элемент столпничества в биографии отца Серафима присутствует.
Период столпничества, вероятнее всего, приходится на годы с 1807-го по 1810-й. Именно тогда новый строитель Нифонт начинает разборку старых и строительство новых келий на северной стороне монастырского периметра, и, как следствие, возникает нехватка жилых помещений для монашествующих. Описывая именно эти годы правления строителя Нифонта, монастырский летописец Иаков (Невельской) спрашивал: «Враги ли ему домашние его?»>153 Под этими словами скрывается то, что «оппозиционеры» начали анонимную войну, поставляя в приёмную епископа письма без подписи. Видимо, несколько лет потребовалось строителю для подчинения братии своей воле.
В «Житии» читаем: «Вот строитель сзывает монастырский собор из старших иеромонахов и вопрос о причащении о. Серафима предлагает на рассуждение». По решению собора отец Серафим 8 мая 1810 года вернулся в стены монастыря>154. Документального подтверждения этому пока не обнаружено, но можно предположить, что к этому времени строитель Нифонт сумел укрепить свои позиции во всех отношениях, доказательством чего служит осуществление столь решительных действий. Но всё равно «многопартийность» в Саровской пустыни существовала ещё много лет. Так, Пётр Казанский в своём «Очерке жизни архимандрита Антония, наместника Свято-Троицкой Сергиевой лавры» пишет: «Братство саровское при поступлении в него Медведева (мирская фамилия отца Антония, год вступления в пустынь — 1818-й. — В. С.), к сожалению, делилось на несколько партий: была партия игуменская, была партия казначейская, были и другие партии. Сближение с лицом одной партии навлекало неприязнь лиц, принадлежавших к другой партии»>155.
Вот в такой обстановке приходилось жить и совершать свои духовные подвиги старцу Серафиму. Явно одно: «партии отца Серафима» не существовало, старец не участвовал ни в каких заговорах и склоках. Он уходил в пустынь, запирался в келье, чтобы не видеть и не знать всех перипетий, происходивших в жизни монастыря. Он спасал себя молитвой, постом, чтобы потом, постигнув суть мира земного и небесного, спасать тысячи людей, его окружавших. Быть путеводной звездой во всех житейских невзгодах.
Подводя итог, необходимо рассказать об известном событии, произошедшем на Дальней пустыни. Там существовал пчельник, который привлекал к себе медведей, обитавших в окрестных лесах. Известно несколько воспоминаний о кормлении отцом Серафимом медведя. Самое интересное принадлежит иеромонаху Иоасафу. В его «Сказании» присутствует «Рассказ старицы Дивеевской обители Матроны Плещеевой», повествующий о кормлении старцем медведя.
Насколько же это описание соответствует действительности? Во-первых, Матрона была слишком юной, когда отец Серафим жил на Дальней пустынке. Во-вторых, в Отделе рукописей РГБ, в фонде митрополита Филарета, обнаружено дело под названием «Выписка из книги о жизни и подвигах Серафима Саровскаго 1849 г. (рассказ монахини, как она выдумала чудо Серафима Саровского)»: «В книге Сказание о жизни и подвигах Старца Серафима (по изданию 1849 года на странице 142 и по изданию 1856-го на странице 118) помещён рассказ старицы Дивеевской обители Матроны Плещеевой о том, якобы она, бывши у отца Серафима, видела, как он кормил медведя и как по благословению старца и она кормила того медведя, но сей рассказ вымышлен иеромонахом Иоасафом, как объявила сама Плещеева перед смертью.
Долго страдая от водяной болезни, она привела себе на память забытый ею грех и в сознании, что Господь не посылает ей смерть, ожидая её раскаяния во лжи, призывает к себе начальницу Екатерину Васильевну Ладыженскую и монастырского духовника, священника Василия Садовского и при них объявляет, что она научена Иоасафом и согласилась принять на себя и, в случае посещения обители членами Царской Фамилии, рассказать, якобы видела она, как батюшка отец Серафим кормил медведя и как сама она кормила, чего вовсе не видала...