Серафина и расколотое сердце - страница 4

Ее спасительница – черная пантера – готовилась к прыжку. Ее уши были прижаты к голове, морда искажена от ярости. Животное раскрыло пасть и злобно зашипело, обнажая длинные, блестящие клыки и намереваясь вцепиться в девочку.

Разъяренная пантера смотрела на Серафину. В ее ярко-желтых глазах горела ярость, какую редко встретишь даже в диком звере, от взгляда веяло силой. Она оскалила длинные белоснежные клыки и снова зарычала, и тогда Серафина оскалила в ответ зубы и тоже зашипела так яростно, как только могла. К удивлению девочки, зверюга вдруг отвернулась, скользнула в лес и словно растворилась в нем.

Совершенно обессиленная, Серафина повалилась на землю. Она делала длинные, глубокие вдохи, просто радуясь, что жива. «Этой здоровенной кошатине ничего не стоило прихлопнуть меня, как муху, – мелькнула мысль. – Почему же она сбежала, точно какой-нибудь вспугнутый опоссум?»

Она лежала, восстанавливая силы и одновременно пытаясь понять, что же произошло. Ее похоронили. Но не просто похоронили, ее закопали на старом заброшенном кладбище, давным-давно заросшем лесом.

Чем больше она размышляла обо всем, тем больше удивлялась. И откуда здесь взялась черная пантера?

Ее мать была оборотнем, женщиной, способной по желанию оборачиваться горной львицей. Сама Серафина пошла в отца: не сразу, но она все-таки научилась превращаться в черную пантеру – редкую разновидность горного льва. Но, согласно местным легендам, на одной территории могла единовременно обитать только одна черная пантера.

Может быть, это ее отец? Но отец погиб в битве двенадцать лет назад в ту самую ночь, когда родилась Серафина. Папаша – человек, который нашел и подобрал ее той же ночью в лесу и которsый заботился о ней все эти годы, стал для нее единственным настоящим отцом. И потом, эта пантера никак не тянула на взрослого самца. Она выглядела молодой, гибкой, немного неуверенной в себе. Ее сводная сестра или брат? Но они еще совсем малыши в пятнистых шубках. Вайса? Нет, когда ее друг Вайса оборачивался львом, его мех был темно-коричневым. Ладно, предположим, ей только показалось, что пантера – черная, но тогда с чего бы Вайсе убегать от нее?

В голове вертелись сотни вопросов, но постепенно телесные ощущения брали верх над мыслями. Когти пантеры оставили глубокий кровоточащий след у нее на макушке, и все же боль была терпимой, особенно по сравнению с тем, что довелось испытать в гробу. И сейчас Серафине доставлял удовольствие каждый вдох и выдох. Ее кожи ласково касался легкий ветерок, доносящий аромат растущих рядом папоротников и клевера; над головой сияли звезды. И все чувства словно обострились по сравнению с тем, что она ощущала прежде.

Наконец руки и ноги вновь обрели силу, и Серафина стряхнула с себя остатки земли и разгладила свое простое бежевое платье. Только тогда она заметила, что ткань сильно порвана, а вокруг дыр расплылись большие темные пятна. Серафина испуганно осмотрела себя сверху донизу и обнаружила, что ее плечи, грудь, руки покрыты засохшей кровью. Но свежих ран не было, только царапины.

Тут к ней стали медленно возвращаться воспоминания о ее жизни. Они прибывали, омывая ее, как полноводная река. Вот они с отцом ужинают в мастерской, а вот они с Брэденом на самой высокой крыше Билтмора считают звезды на полуночном небе. Она, счастливая, мчится в обличье пантеры через лес вместе с матерью и Вайсой. Слушает в библиотеке у камина сказки и разные истории, которые рассказывает мистер Вандербильт; тихонько сидит за утренним чаем рядом с миссис Вандербильт, которая недавно сообщила, что ожидает ребенка.

Потом Серафина вспомнила, как ее подруга Эсси – одна из билтморских служанок – помогает ей зашнуровать золотистое платье, подаренное Брэденом к Рождественскому балу. Серафина смотрелась в зеркало, висевшее в комнатке Эсси, и видела перед собой двенадцатилетнюю девочку с резко выступающими кошачьими скулами, янтарно-желтыми глазами и длинными, блестящими черными волосами. Серафина тогда впервые подумала, что выглядит совсем неплохо.

А новогодний праздник? Она так четко вспомнила мягкое сияние свечей, запах горящего дерева в камине, улыбку на лице папаши, теплую руку Брэдена на своей спине, когда они вместе вошли в зал. Это был миг спокойного торжества, не только потому, что они с Брэденом одолели всех врагов, но и потому, что она, Серафина, как ей тогда казалось, наконец-то нашла свое место в жизни.