Серая радуга - страница 16

Отморозок и экспериментатор. Есть чего бояться.

Особенно если учесть, что Дара недолюбливает механизмы и наверняка за рулем не она.

− Эхх, Холдоном об стенку…

Дара только взглянула — и Кристо пришлось срочно пошарить по лексикону (тот за последнее время даже как-то и подрос) и отыскать что-нибудь более доступное по изложению.

− В том смысле, что здешняя архитектура меня убивает.

Кристо нравились небоскребы. Он мог часами, разинув рот, любоваться, как перебегает по стеклянным панелям солнце; обожал пялиться на всякие новомодные клубы, ну, а если уж этих рядом не было — сносно чувствовал себя в окружении старинных зданий Болгарии или Чехии, в Чехии им пришлось проболтаться почти месяц в самом начале деятельности боевой тройки. Но вот чего он не переносил и не понимал — так это бетонных коробок, в которых жили местные на окраинах. Да тут дома-то в лучшем случае каракулями друг от друга отличаются, этими, граффити, как их — а в остальном убожество сплошь, а для жителя Целестии, где каждый крестьянин старается убрать свой дом покрасивее, такое зрелище — нож вострый.

− Просто здесь жителей больше, − небрежно откликнулась Дара. — Максу, например, наша архитектура не по вкусу.

− Не поминай, накличешь!

Кристо суеверным не был, но некоторые приметы вошли ему в плоть и в кровь, а в случае с Ковальски надо было ещё подстраховаться дополнительно.

Вообразив себе выражение лица Макса, Кристо бросил попытки прощемиться мимо пробки по встречке или между автомобилями. Мимо угрожающе медленно проползала полицейская машина, из неё покосились было на слишком юную физиономию за рулём «Ниссана»… поползли дальше. Артефактная «искажалка» не делала машину или человека невидимыми: она всего лишь пробуждала в душе всякого, кто на них смотрел, бурю сомнений и неуверенности. Самый внимательный наблюдатель мог час смотреть на тебя в упор и потом полгода пребывать в раздрае с собой: сколько это тебе лет и карие у тебя глаза или голубые?

Пробка наконец дала возможность доползти до боковой улочки, Кристо с наслаждением выкрутил руль и газанул. Ну, понеслись наконец, он-то думал — они жизнь на той дороге проторчат!

− Теперь налево, − Дара пристально всматривалась в своего «проводника». Деревянная колибри, купленная в сувенирной лавке, нетерпеливо прыгала по приборной доске и настойчиво крутила головкой налево. — Стоп!

Кристо ударил по тормозам, не размениваясь на сцепление. Счастье, что перед тем, как вписаться в поворот, он снизил скорость, иначе им бы и ремни безопасности не очень помогли.

− Когда ты научишься водить?

− Когда Ковальски начнет меня пускать за руль?

− Когда ты перестанешь разбивать машины во время его уроков?

− А какой смысл ездить медленно?

Фразочками они перекидывались по привычке — пока отстёгивали ремни. С ремнями бы Кристо и морочиться бы не стал, только вот наука «не пристегнулся — приложись мордой в приборную панель, молодой человек» была в него накрепко вколочена стараниями Макса.

Ну, а дальше — понятное дело, рутина для артефакторного звена — осмотр территории. То бишь, очередной бетонной коробки, по которой нельзя было сказать, предназначена она для жилья или под склад какой-нибудь особо бесполезной для целестийцев мишуры, которую Кристо обожал, а здесь именовали «прогрессивными технологиями». «Проводник», явно указал на заброшенную с виду железную дверь, закрытую накрепко. Кристо почти умоляюще скосился на напарницу, но она была беспощадна: открыла замок сама, парой прикосновений.

Оставалось надеяться, что внутри есть хоть кто-то, кому можно вломить при помощи боевой магии.

Но коридоры, такие же убогие, как здание снаружи, были пустыми и скучными настолько, что челюсти Кристо свело зевотой. Вторая дверь, в которую они вошли, была уже двойной, да к ней ещё была какая-то дрянь подцеплена — сигнализация, что ль. Хорошо, Дара за восемь месяцев здорово научилась такие вещи вскрывать (от Ковальски, что ли?), за три минутки управилась.

Им открылось что-то вроде Хламовища артефактория, только комната, захламлённая всяким мусором, была поменьше, а мусор был упакован в коробки, из которых гнусным образом выглядывал. Из пыльно-паутинной тиши выступали зазубренные лезвия, гнутые железки непонятного назначения, какие-то вазы и стопки книг. Фонарик Кристо не справлялся со всем этим разнообразием: на такой барахолке можно было торчать годами, выискивая то, что тебе нужно. Но Дара прикрыла глаза, коротко провела рукой — и уверенно сняла сверху крупную, обвязанную липкой лентой картонную коробку.