Серая радуга - страница 25

— Да, после смерти Эльзы… Прыгунки обшарили вдоль и поперек, допросили ее сторонников, но никакого склада артефактов не было найдено. Значит, где-то в Целестии…

— Бомба замедленного действия. Магическая. Уж если там вдруг начнёт всё просыпаться…

Дара какое-то время молчала, насупив брови. Зеленые искры в карих глазах потухли, но подбородок выпятился еще больше. Верный знак упрямства.

Перечень Одонара имел один большой недостаток: он указывал только на опасные, действующие артефакты. Так что неизвестно, что там за коллекцию передал Ягамото Эльзе. И где эта коллекция — кто там знает, а если там что-нибудь рванет, в центре Целестии, например?

— Ладно, давай дальше.

— Ну, а некоторые игрушечки, значит, Эльза у Ягамото не забрала. То ли не разбиралась, а то ли считала, что во внешнем мире надежнее прятать. Да может, они вообще ей и не нужны были! Но жизнь они этому хмырю… да я не могу его называть иначе, он хмырь косоглазый! Скажи спасибо — не по-матушке ругаюсь… Так жизнь они ему продлили. Для своих поисков Ягамото держал что-то типа своих артефакторов, ага ж? Эй, а могу поспорить, что это Эльза ему заказала Браслет Безумия, ну, Гидру Гекаты, ей же нужно было договариваться с нежитью! Вот он и послал за браслетом…

Кристо замолчал, хотел нервно почесаться, но под наставническим взором Дары осторожно промокнул лоб рукавом. Затылок Макса Ковальски в этот момент не выражал ровно никаких чувств по поводу бывшего шефа, но какое-то напряжение в воздухе все же установилось.

— Но Гидра начала просыпаться, так что из Одонара направили нас. А там дальше вопрос был уже только в том, кто доберется до браслета раньше, ну, а мы…

А они добрались одновременно: Макс Ковальски, наемник коллекционера Ягамото, и боевое звено Одонара. В этот день для Эльзы звёзды точно сошлись как-то неправильно.

— Макс, — окликнула Дара, — ты хорошо его знал?

— Работал на него полтора года. Сначала так, заочно, потом восемь месяцев возглавлял поисковый отряд.

— Ты когда-нибудь видел его коллекцию?

— Он ее не слишком-то прятал. Маловато было сумасшедших, которые бы из нее что-нибудь позаимствовали. А его наёмники не то чтобы ей интересовались. Обычно.

Недоговоренное «а я опять полез, куда не надо» ощутимо повисло в воздухе. Ковальски точно соответствовал собственному имени. Максимальная выкладка. Стремление к максимальным знаниям о заказчике и о том, чем придется заниматься…

— Коллекция большая?

— Точно не подсчитать, но явно несколько сотен. Хранилище у него не одно, а с некоторым образцами он вообще не расстаётся. Переезжает с ними повсюду. Не могу поручиться, все ли там артефакты и вряд ли они все опасны…

— Макс, а ты случайно… не видел там цветка, вроде ириса, только золотого?

Ковальски, насколько позволяло положение, которое он занимал, изогнулся всем телом и вперился в девчонку подозрительным взглядом.

— Мне показалось, что я его заметила, — добавила Дара тихо. — Или нет, скорее даже… почувствовала. Ты не видал?

Макс пожал плечами, но взгляд у него стал только подозрительнее. Ковальски прямо предвкушал очередную лекцию по артефактологии и не ошибся.

— Золотой ирис — это… в общем не совсем чтобы миф… Но в Целестии теперь не осталось их семян. Говорят, такие цветы росли у Целестии до войны с Морозящим Драконом. Это что-то вроде живых артефактов — тот, кто один раз вдохнет аромат золотого ириса, достигнет абсолютной чистоты души, станет самым нравственным и теплым человеком, какого только можно вообразить…

По натуре холодный и не особенно нравственный Макс содрогнулся, услышав о такой перспективе. Кристо, не особо вслушиваясь, глазел на маленький городок, который они пролетали. Городок пестрел сумасшедшими огнями, и с его улиц доносилась радостная музычка. Душа Кристо настойчиво желала попойки.

— По легенде, Солнечный Витязь Альтау в детстве дышал ароматом одного из последних золотых ирисов, — добавила Дара так, будто это решало дело. — И такой цветок унесли с собой те, кто бежал от Холдона во внешний мир. Этот цветок никогда не увядает, даже если его сорвешь, и…

— Не могу себе представить, чтобы Ягамото стал держать в своей коллекции такую вещь, — перебил Макс, разобрав в голосе артемагини мечтательные нотки.