Сердца пламень жгучий - страница 15

Указательным пальцем правой руки он провел по ее щеке, коснулся губ и почувствовал, как они дрожат. Хотя, возможно, это дрожали его пальцы.

— У нас появилась проблема, — проговорила она.

— Какая?

— Каким образом мы вернемся в Саванну?

Вопрос немного испортил ему настроение. Может быть, так она пытается постепенно отделаться от него? Или солнце слишком сильно печет? А может, ее раздражает поток машин?

Шанс неохотно убрал палец с ее губ и неловко пожал плечами.

— Когда подойдет время, что-нибудь придумаем.

— Но…

— Да не беспокойся ты об этом. — Он разгладил складочку, которая появилась у нее между бровями. — Может, Рип с компанией снова проедет этим путем, мы и попросим их подбросить нас.

Он увидел, как она напряглась и еще больше побледнела. От страха?

— Ты в первый раз ехала на мотоцикле? — догадался Шанс.

— Это я-то? — Тиффани распрямилась и вздернула голову. Для натуральной улыбка у нее была слишком широкой. — Впервые на мотоцикле? Да брось ты! — Она тряхнула длинными темными волосами. — Давай погуляем по пляжу.

— Лучше зайдем в тот ресторан. — Шанс кивком указал на красивое кирпичное здание вдали.

У нее на лице отразилось неподдельное удивление:

— А разве ты не предпочел бы купить несколько бутербродов и перекусить на берегу?

— Нет, если есть возможность съесть прекрасный прожаренный бифштекс в ресторане «Мармадьюк». — Он пожал плечами. — Что тут скажешь, я так привык.

Она перевела взгляд с него на ресторан, и Шанс слишком поздно понял, что, мягко говоря, несколько переборщил: место, без сомнения, было слишком дорогим.

— Ты бывал здесь раньше? — спросила Тиффани.

— Не здесь, «Мармадьюк» — это сеть ресторанов, раскинувшаяся по всему югу. Я как-то выполнял для них работу.

Она с шумом выдохнула:

— Вот и хорошо! А то я начала было волноваться.

— Почему?

— Мужчины, которые ходят в такие рестораны, обычно носят деловые костюмы.

— Расскажи-ка мне еще раз, что ты имеешь против мужчин в деловых костюмах, — попросил Шанс.

— Ничего, кроме того, что они — «надутые пузыри» с лоснящимися задами и локтями.

Он поджал губы:

— Ты считаешь мужчин в деловых костюмах какими-то мутантами, вырожденцами из фильмов ужасов.

Она громко рассмеялась:

— Если не считать того, что они внушают не ужас, а беспросветную скуку и тоску.

— Значит, если бы на мне вчера был костюм, ты бы на меня даже не взглянула?

Он едва удержался, чтобы не сказать ей, что на его костюмах нет лоснящихся мест, что они приобретены не в дешевых магазинах, а сшиты на заказ, и вообще его костюмы безупречны.

— Ну их всех к черту! Я бы все равно заметила тебя, даже в костюме, но никогда не подошла бы. — Тиффани улыбнулась. — Я выбрала бы обыкновенного парня с саксофоном, будь он хоть официантом, но ни в коем случае не сноба, затянутого в идиотский костюм.

Неужели он похож на официанта? — мысленно удивился Шанс. Но почему-то у него не было никакого желания поправлять ее.

— Я работаю не в «Мармадьюке», — начал он.

— Я поняла, ты ведь сам говорил, что очень много разъезжаешь.

— В самом деле? — Он вспомнил свой перелет из Вашингтона в Атланту. — Ну, пожалуй…

— Именно это мне в тебе и нравится. — Глаза у нее сверкнули веселыми искорками. — Так как насчет обеда? Ты говорил что-то об аппетитно поджаренном бифштексе?

Он сдвинул брови и взял ее за руку.

— Я подумал и решил, что будет лучше, если мы наберем бутербродов.

Когда они шли к павильону, где торговали гамбургерами и жареной картошкой. Шанс на миг закрыл глаза: когда он в последний раз питался подобным образом? Он вспоминал и не мог вспомнить.

Однако, признавшись в этом, он автоматически перейдет в разряд… «надутых пузырей» и больше никогда не увидит ее улыбки, которая стала необходима ему, как солнечный свет.

— Иди ко мне, — позвал Шанс. Голос его слегка охрип, и сердце у Тиффани лихорадочно забилось. — Я жду тебя.

Грудь у него была широкой и мускулистой, что делало его похожим на античного бога. Он протянул руку и поманил ее пальцем.

— Иди, — повторил он. — Ты боишься?

— Нет, — с трудом выдавила Тиффани, у нее пересохло и сжалось горло. Она сделала шаг вперед, чувствуя, что ее с ног до головы охватывает мелкая противная дрожь. — Какая ледяная вода, — сказала она, когда океанская волна лизнула ей ноги. — Меньше двадцати градусов. Я умру от холода.