Сердце Дракона. Том 16 - страница 24

Нейросеть, получив новые данные, мгновенно перевела ветку в руках эльфийского короля из разряда “смертельные” в “предположительно смертельные” и подняла процент до ровного значения в пятнадцать единиц.

– Тот факт, что вы знаете о моем прошлом, не сильно поможет в наших переговорах. – Хаджар постарался вернуть диалог в прежнее русло.

– Переговоры, юнец? – Агвар постепенно принимал свой истинный облик. Его кожа превращалась в древесную кору, глаза – в налитые огнем драгоценные камни, волосы и борода – в зеленый древесный мох. Его аура крепла и росла. – Ты примешь эту клятву или, клянусь великим лесом, я отправлю тебя к праотцам и уничтожу гниль в твоей душе.

Несколько лет назад под такими угрозами Хаджар начал бы вертеться как уж на сковороде и искать возможности обхитрить противника. Теперь же хитрость была не нужна.

Хаджар не чувствовал большей угрозы, чем та, что уже присутствовала. Эльфы выложили перед ним все свои козыри, а он еще и не начал рассматривать свои карты.

В какой-то момент Хаджар даже стал понимать Моргана. Тот был достаточно силен, чтобы хитрость заменить на игру.

Смертельно опасную, в чем-то подлую и лишенную чести, но действительно игру. Не в том плане, что это детская забава, а в рамках необходимости переиграть противника.

Словом, информацией, мелким делом или блефом.

Интриги…

Хаджар их ненавидел от всего сердца, но это не означало, что он не знал правил, по которым те велись.

– Именно что переговоры, достопочтенный король, – слегка поклонился Хаджар. Возможно, он мог бы обнажить Синий Клинок, призвать “Синий ветер” и дух Кецаля и начать с боем пробивать себе путь на свободу. Возможно, он даже хотел и собирался так поступить… Ровно до тех пор, пока все карты не спутала Анис Динос с ее местью дяде. – Видите ли, я уже говорил, что вернулся от императора. И он, насколько я понял, в ближайшее время собирается вновь меня куда-то отправить. Не думаю, что клятва, которую вы требуете, не нарушит мое слово императору. И когда он спросит с меня, придется ответить.

– Мы добавим в клятву слова о неразглашении с твоей стороны.

– В таком случае, когда я не смогу ответить, он отправит меня к генералу Шуверу. А под пытками рано или поздно я либо сломаюсь и умру, либо сломаюсь и попытаюсь ответить, и умру.

– Ты настолько не уверен в себе, мечник? – В голосе Агвара буквально плескалось презрение.

– Я настолько уверен в генерале Шувере. – Хаджар проигнорировал завуалированное оскорбление.

Ему уже было слишком много лет, чтобы подобно псу или юнцу кидаться на каждого, кто повел себя с ним неправильно. Пока не была перейдена определенная граница, Хаджар мог себе позволить смотреть на такое если не свысока, то издалека.

Прошли времена безрассудной мальчишеской удали.

Даже Орун, при всем его могуществе, это понимал. Именно поэтому он и оставался “верным псом Дарнаса”. Потому что на кону было нечто большее, чем он сам.

Где-то там, в этом квартале, нашел свой покой и свой дом его друг и названый брат. Хаджар не мог рисковать счастьем Эйнена по своей глупости или пылкости.

– Если ты умрешь, то всем будет только проще, – процедила Талесия. Как и брат, сейчас она мало чем напоминала ту мудрую целительницу, которой предстала вначале.

– Возможно, – вновь пожал плечами Хаджар, – но генерал Шувер и Морган начнут свое расследование. И на свет может выйти что-то, что уже не будет приятно и вам тоже. А учитывая, что у нас в стране военное положение, его императорскому высочеству не потребуется ни суда, ни следствия.

– Да ты…

Агвар взмахнул рукой, и его сестра замолчала на полуслове.

Король какое-то время сверлил Хаджара взглядом, а затем ветка в его руках вновь превратилась в птицу.

– Ты ведь знал, когда шел сюда, что тебя будет ждать. – Его лицо и тело вновь приобретали человеческие очертания, а в голосе вместо презрения зазвучали нотки усталости и маленькой толики уважения.

– Разумеется, – согласился Хаджар, – было бы странно, если бы произошло нечто иное. Радужный яд, который я пережил, сделал меня сильнее. Это не могло вас не беспокоить. Что же до осколка Черного Генерала, я живу с ним уже четвертый десяток лет. Если за это время не произошло ничего жуткого, то…