Сердце лича - страница 12

Чувствовал себя охотник за головами немного лучше. Раны перевязали, напоили целебным отваром, вправили и перетянули рёбра. Лодыжку, правда, пришлось обложить плоскими дощечками и зафиксировать, но перелома, кажется, не было. В общем, не так уж всё и страшно. Главное — жив остался.

Стражники доставили отряд прибывших охотников до порога и передали стражникам дворца. Те провели гостей по нескольким залам и ушли, оставив перед высокими дверями, украшенными позолоченной резьбой. Паша Зик-Армах был могущественным правителем, утопал в роскоши и не скрывал этого. Конечно, он не мог соперничать с сюзереном Самарказа и своим правителем, Великим Пашой Шалимах-Астареем Третьим, единолично владевшим Архатлой в течение последних восемнадцати лет, но стремился превзойти по крайней мере остальных наместников.

Откуда-то доносилась тихая музыка. Кажется, играли на лютне и флейте. Самарказ нетерпеливо прошёлся взад-вперёд и прислушался — не идёт ли кто открывать дверь, но кроме мелодии, никаких звуков не было. Выругав про себя пашу, охотник за головами бросил неприязненный взгляд на клетку с Усмирённым. После того как мурскул оказался каким-то странным, Самарказу хотелось как можно скорее избавиться от него и, желательно, оставить где-нибудь в подземельях дворца на то время, что им придётся провести во владениях Зик-Армаха.

Вскоре почти беззвучно распахнулись створки двери, и на пороге предстал невысокий смуглый человек с окладистой чёрной бородой, одетый в синий костюм, перехваченный широким поясом. С лёгким поклоном поприветствовав гостей, он назвался Инбар-Ишвеем, главным церемониймейстером паши. Приказав охотникам следовать за ним, он двинулся по ковровой дорожке через зал, оказавшийся гораздо длиннее, чем можно было предположить.

— Нам обязательно тащить с собой мурскула? — поинтересовался Самарказ, глядя в спину провожатого.

Тот обернулся с любезной улыбкой. Во всяком случае, он явно старался именно так представить свой оскал.

— Паша Зик-Армах желает взглянуть на пленника, — отозвался церемониймейстер.

— Это невозможно! — воскликнул Самарказ, вероятно, несколько громче, нежели следовало.

Брови церемониймейстера вначале взметнулись вверх, а затем нахмурились. Он помрачнел.

— Могу я узнать, почему? — в голосе царедворца послышались неприязненные нотки.

Самарказ сообразил, что ступил на скользкую дорожку. Не стоило ссориться с этим человеком. Он явно обладал немалым влиянием.

— Этот экземпляр слишком опасен. Мы едва справились с ним, — объяснил Самарказ. — Он может сбежать или устроить что-нибудь похуже, если открыть клетку. Его нужно поместить в подвал и запереть.

Инбар-Ишвей недовольно поджал губы.

— Паша хотел посмотреть…

— Не думаю, чтобы вы захотели рисковать здоровьем паши, — не выдержав, перебил церемониймейстера охотник за головами. — Во всяком случае, я вас предупредил!

Очень уж не хотелось Самарказу открывать клетку. В его сердце поселился необъяснимый липкий страх. Мурскул своими словами заронил в него зерно, и теперь оно дало всходы.

Царедворец снова поджал губы, но ничего не ответил. Самарказ понимал, что тот не захочет подставляться и постарается убедить своего властелина в том, что не стоит настаивать на разглядывании сомнительного мурскула.

— Подождите здесь, — сказал Инбар-Ишвей недовольным голосом и ушёл.

— Урод! — буркнул Марбул, когда дверь за церемониймейстером захлопнулась. — Опять ждать!

— Ничего, — пробомотал Самарказ. — Всё утрясётся. Вот увидите.

Ему вдруг ужасно захотелось убраться отсюда, и побыстрее. Бросить клетку и бежать без оглядки. Но, конечно, это ерунда! Добычу нужно доставить по назначению — не зря же столько усилий приложено ради её поимки.

Инбар-Ишвей вернулся минут через двадцать — вероятно, нарочно задержался, желая отомстить охотникам.

— Я покажу, где можно оставить вашу добычу, — сказал он с кислой миной. — Идёмте.

Самарказ мысленно выдохнул с облегчением.

Церемониймейстер провёл охотников в подвал, где располагались темницы, и показал пустую камеру с железной дверью.

— Это подойдёт? — спросил он.

— Вполне, — отозвался Самарказ. — Ребята, заносите. Ставьте аккуратней, тряпку не снимайте. Захочет — сам уберёт. У кого будут ключи? — спросил он Инбар-Ишвея.