Сердце матери - страница 14
После обеда мама опять засадила Маняшу за работу.
— Это волшебный клубок. Когда весь вывяжешь, на кончике нитки получишь сюрприз.
— А нельзя сейчас размотать клубок и посмотреть, что там?
— Нет сюрприз надо заработать.
Маняша старается. Руки уже не так напряжены, и петли перебегают с одной спицы на другую почти как у мамы, только медленнее.
К вечеру можно было видеть, что Маняша вяжет шарф, голубой, пушистый.
Клубок с каждым днем становился меньше, шарф — длиннее.
И каждый раз, вернувшись из гимназии, Митя торопит Маняшу с уроками, хочет, чтобы она поскорее кончила вязанье.
На Свияге устроили каток, а мама без теплого шарфа не пускает. И Маняша поэтому не ходит на каток. Дети катаются парами: Володя с Олей, Митя с Маняшей.
Сегодня Маняша закончит шарф. Клубок сильно похудел и из круглого стал угловатым. Интересно, что это там, на кончике нитки?
Спицы в Маняшиных руках ходят легко и быстро. Теперь она может взглянуть на Мурку, когда кошка крадется к корзиночке, в которой бьется клубок, и отогнать ее ногой. Митя сидит на диване и торопит сестру.
— Потерпи немножко, совсем чуть-чуть осталось, — говорит ему Маняша.
Вот и последний ряд. Шарф закончен. Нитка натянулась.
Маняша тянет нитку — на кончике привязана маленькая дощечка шоколада.
Сюрприз!
Когда же мама сумела запрятать в клубок шоколадку, ведь она наматывала нитки вместе с ней, Маняшей?
— Мамочка, ты волшебница! — восхищается Маняша.
— А по-моему, волшебник тот, кто умеет простую нитку превратить в очень красивый и теплый шарф.
Мите шарф тоже очень понравился, он сразу повязал его на шею.
Оля и Володя в полном снаряжении ждут у дверей.
В шоколадке четыре дольки. Маняша отламывает и протягивает одну Оле, другую — Володе, третью — Мите, а четвертую разламывает пополам: маме и себе.
Сейчас все четверо побегут на каток.
Как много радости на кончике нитки!
ЛУЧШАЯ ОТМЕТКА
Весело возвращаться домой из гимназии в сентябрьский погожий денек: пышные сады расцвечены багряными красками, воздух напоен запахом созревающих яблок и горьковатых астр.
Дома ждут братья и сестры, веселые игры, прочитанная до самого интересного места книга, гигантские шаги во дворе. А вечером вернется из губернии папа, и ему можно будет с гордостью показать свой дневник, в котором красуются круглые пятерки.
По дороге Володя завернул к женской гимназии, подождал, пока выбежит Оля.
— Ну как? — задал он обычный вопрос.
Оля весело помотала головой, отчего ее коса, похожая на тугую рыбку, описала в воздухе полукруг.
— Из истории двенадцать, и из физики двенадцать, — пропела она тоненьким голоском.
— А у меня из латыни пять, — сказал Володя.
Пять — это высшая отметка в мужской гимназии, а двенадцать — в женской. Схватившись за руки, брат и сестра, цокая башмаками по деревянному тротуару, помчались вниз по Покровской улице.
— Ты знаешь, как я волновалась за физику? — вдруг остановилась Оля. — Сижу за партой и ничегошеньки не помню, а когда учительница вызвала к доске, в голове все пришло в порядок. Ух, как я рада, что не срезалась!
— Ты же вчера свою физику при луне повторяла, — засмеялся Володя. — Я вылез на балкон и видел, как ты пальцем на стекле формулы выводила.
Володя по-хорошему завидовал сестре, ее усидчивости и терпению. Вот кто умел упорно трудиться!
— Нас кто-то ждет у калитки, — сказала Оля.
Володя прищурил левый глаз.
— Да, какой-то парнишка. Я его не знаю.
Подошли ближе. У изгороди стоял мальчик лет двенадцати, ровесник Володи. Видно было, что он пришел издалека: лапти на ногах совершенно разбиты, длинный кафтан покрыт пылью, за спиной болтается мешок.
— Ты к нам? — спросил Володя.
— Я к главному учителю Ульянову. Люди сказали, что он живет здесь.
— Здесь, здесь, — живо подтвердил Володя. — Это наш папа. Почему же ты не входишь?
— Боязно. Мой отец стращал, что в Симбирске в каждом дворе злая собака.
— У нас никакой собаки нет. Заходи, заходи. — Володя распахнул калитку; Оля прошмыгнула первой и побежала вперед. — Только папу тебе придется ждать, он вернется вечером. Зачем он тебе? — полюбопытствовал Володя.
— В школу мне надо. Учиться.
— Как зовут тебя?