Сердце матери - страница 23
Мария Александровна привлекла ее к себе:
— Тебе надо еще немножко подрасти… и нам с папой будет очень скучно.
Саша отдает команду:
— Сниматься с якоря! Приготовиться к поднятию парусов!
— Маняша! Мамочка! Папа! Ого-го-го! — кричит Володя.
— До свида-а-нья! — машут платками девочки.
Мальчишки поднимают паруса. Веселый гомон затихает. Лодки отчаливают.
— Счастливого плавания! — разносится над рекой бас Ильи Николаевича.
— В добрый час! — напутствует детей Мария Александровна. — Итак, дети отправились в путь, — с легкой грустью говорит она. — Даже мне захотелось пуститься вместе с ними.
— И мне, — признается Маняша.
Илья Николаевич поднимает дочку на плечо. Лодки, как белые лебеди, проплывают под парусами мимо утеса. Возникает песня — мальчишеская, звонкая, задорная. Разносится по реке и удаляется вместе с лодками.
На берегу наступает непривычная тишина. Становится чуть грустно, что умолк гомон ребячьих голосов, угасла песня.
— Уже волнуешься? — спрашивает Илья Николаевич, поглядывая на жену.
— Немножко.
— А я совершенно спокоен. — Илья Николаевич, прищурившись, всматривается в голубое марево, где скрылись лодки. — Саша очень тщательно подготовился к путешествию, продумал все до мелочей. Я рад, что он немножко отдохнет от своих книг и кольчатых. Хорошо, что он решил идти вместе со всеми, а не пустился один на своей душегубке. — Илья Николаевич улыбнулся своим мыслям. — Саша у нас на верном пути. Слышишь, Машенька, сын у нас будет ученым.
— Ты доволен?
— Я горд.
Мария Александровна раскрыла тетрадь, пробежала ее глазами.
— Слушай, Илюша, какие стихи написала Аня:
— Хорошие мысли… верные мысли… — Илья Николаевич одобрительно кивнул головой.
Мария Александровна села на пенек в тень, продолжала читать.
— Аня у нас будет писательницей. Я часто думаю, кем будет у нас Оленька. Музыкантом или филологом?
— Оля талантлива, весьма талантлива, — задумчиво говорит Илья Николаевич.
Маняша, которая внимательно рассматривала муравьиную кучу, заинтересованно спросила:
— А что такое «талантлива»? Это хорошо?
— Хорошо, — смеется отец. — Это значит — умеет много и усердно трудиться.
Маняшино внимание привлекла большая стрекоза с янтарными крыльями, и она помчалась за ней.
— Беспокоит меня Володя. Горяч, упрям, насмешлив.
— У него хорошее, доброе сердце. Он очень способный мальчик, — горячо защищает Мария Александровна сына. — Ты его редко хвалишь.
— Боюсь, Машенька, боюсь. То, чего Оля добивается упорным трудом, он делает шутя. Ему многое дано, с него надо больше спрашивать… Вот Митя, он в вас, в Бланков, он будет врачом.
— Да он и лицом все больше походит на деда, — соглашается Мария Александровна. — Какое большое счастье, что у нас столько детей! Выводить в жизнь мальчиков будешь ты, девочек — я.
— Вместе, Машенька, вместе, всю жизнь вместе. Мы оба им очень нужны, и ты и я.
— А кем буду я? — вдруг неожиданно появляется Маняша.
— А кем ты хочешь быть? — спрашивает отец.
— Я хочу быть путешественником и еще кататься на лодке, — отвечает Маняша.
— Почему бы нам действительно не прогуляться по Волге? — Илья Николаевич поднимает на руки дочку.
— Ура! — кричит Маняша. — Мы тоже поедем путешествовать, далеко-далеко!
Спускаются по косогору вниз. Илья Николаевич отвязывает лодку, раскачивает ее сильным движением и стаскивает с песка в воду.
Маняша хлопает в ладоши, радуется, что у нее такой сильный папа. Она занимает место рядом с мамой. Илья Николаевич садится на весла.
— Ты помнишь, Машенька, двадцать лет назад мы также катались на лодке и я пел тебе песни?
— Мы тогда были молоды, а сейчас нам вдвоем уже сто лет! — смеется Мария Александровна.
— Неужели сто? Да. Тебе — сорок восемь, мне — пятьдесят два. Но тогда мы были с тобой вдвоем, а сейчас нас восемь человек, восемь, Машенька! И в среднем на каждого приходится… Сколько же приходится? — Илья Николаевич быстро подсчитал: — Нам в среднем по двадцать два года каждому. Совсем немного. Мы еще молоды, очень молоды.