Сердцеедки. Правила любви - страница 47

Интересно, нарушит ли она правила, если пойдет гулять или начнет флиртовать с другим парнем? С парнем, который станет открывать для нее двери и говорить, какая она красивая? Она же не будет всерьез объявлять себя его девушкой.

И вообще, если вечер пятницы создан не для того, чтобы повеселиться, то для чего же еще? Уж конечно, не для игры в слова и не для приготовления домашних заданий. И уж точно не для того, чтобы гулять с мамой.

Правда, оставался еще один вариант, и Рейвен решила проверить его, прежде чем сдаться и позвонить какому-нибудь парню. Она подошла к комнате Джордан и постучала в дверь.

— Входи, — раздался голос Джордан.

Рейвен вошла. Джордан кивнула ей, глядя в зеркало. Сестренка собрала свои непослушные темные волосы в хвост и заколола заколкой со стразами. Щеки ее были слегка подкрашены румянами, а ресницы — тушью. Похоже, Джордан куда-то собралась — на ней были брюки цвета хаки и слишком свободный коричневый свитер.

— Что случилось? — спросила она.

Рейвен пожала плечами и присела на край идеально заправленной кровати. Это считалось их ежедневной обязанностью, но Рейвен так и не смогла выработать у себя привычку застилать кровать. У нее в комнате поверх постели было небрежно наброшено темно-бордовое покрывало, которое свисало почти до пола.

— Мне скучно, — сказала Рейвен, надеясь, что младшая сестренка поймет намек.

Джордан прошлась расческой по волосам. Ее оливкового оттенка кожа прекрасно смотрелась даже без тонального крема. Джордан пошла в мать, а не в отца, и выглядела на сто процентов итальянкой. Рейвен же на восемьдесят процентов походила на отца, что придавало ее внешности довольно-таки экзотический оттенок. Не зная родителей, люди с трудом улавливали родство между двумя сестрами.

— А что же твои подружки? — спросила Джордан.

Рейвен вздохнула и потянула за кисточку на розовом покрывале.

— Сидни сегодня зубрит и рано ложится спать, так как завтра у нее экзамен. Алексия ужинает с родителями, а Келли должна сидеть с младшей сестренкой.

— Вот облом, — рассеянно отозвалась Джордан, больше занятая своей внешностью, чем проблемами старшей сестры. Приведя волосы в идеальное состояние и удостоверившись, что несколько локонов небрежно обрамляют ее лицо, Джордан присела рядом с Рейвен. — Я бы составила тебе компанию, но мы с ребятами встречаемся в кинотеатре.

Рейвен взяла в руки плюшевую подушечку-думку и погладила ее, наблюдая, как мягкий ворс под рукой меняет оттенок.

— Что за фильм?

— «Подземка».

— Я тоже хочу его посмотреть. Можно мне с вами?

Джордан приподняла бровь.

— Вот еще. Ты отобьешь всех моих парней.

Рейвен игриво толкнула сестру в бок.

— Не отобью. К тому же, всем твоим парням по четырнадцать лет. Слишком малы для меня.

— Все равно нельзя. Извини.

Рейвен в отчаянии взмолилась:

— Ну, пожалуйста! — Если она останется сама по себе, то неизвестно, чем все это закончится. Она уже перестала грустить по Калебу, но желание потусоваться с кем-нибудь из парней может перевесить всю ее решимость.

Джордан взяла сумочку и покачала головой.

— Мы с тобой завтра что-нибудь придумаем.

— Раньше ты любила гулять со мной.

— Да, но это было до того, как у меня появилась личная жизнь.

— Да ладно тебе, Джордан, я же клевая!

— Не настолько. По крайней мере, личной жизни у тебя сейчас нет!

Рейвен стиснула зубы и вернулась к себе в комнату. Вскоре с улицы донесся сигнал клаксона, и Джордан, сбегая по лестнице, крикнула:

— Я ушла.

С каких это пор у Джордан более насыщенная личная жизнь, чем у нее, Рейвен?

Видимо, с тех самых. Но Рейвен не намерена позволять младшей сестренке веселиться больше, чем она сама. Она схватила мобильный телефон и прошлась по записной книжке. Там нашлись имена, которые Рейвен уже и забыла. Дойдя до Зака, она остановилась и попыталась вспомнить, когда в последний раз общалась с ним. Зак был другом Калеба. И она наверняка разговаривала с ним на какой-нибудь из последних вечеринок.

Она набрала номер Зака и застыла в ожидании.

— Да?

— Привет! Зак! Это Рейвен.

— Рейвен? Что случилось? — На заднем фоне гремели кастрюли и крышки.

Какой-то мужчина гаркнул: