Серебряная маца и другие истории - страница 2

Рабби Авраам встал и попросил слова "Проверьте городские записи, - сказал он. - Спуститесь в гавань, поговорите там с работниками, порасспросите народ на улице. Любой скажет, что город превратился в богатый и известный центр торговли благодаря трудолюбию и прилежанию евреев. Нашими трудами пополнилась городская казна!" И рабби Аврааму удалось убедить большинство советников. Предложение назначить пошлину на ввозимые товары было отклонено.

Рабби Авраам сразу же поспешил домой: созвал к себе старейшин общин и рассказал о готовящемся заговоре. И они придумали, как им быть. С молитвой на устах рабби и старейшины расстались.

Уже второй день пекли мацу евреи, когда в самое оживленное время, ближе к вечеру, напротив пекарни начала собираться толпа. Раздавались крики, послышалась брань: "Для своей мацы эти евреи украли святое причастие из церкви! Убьем святотатцев! Смерть им!"

Но и евреи были настороже. Могла бы произойти кровавая схватка. Но появились городские стражники во главе с бургомистром и Густавом Лебедингом. Делая вид, будто добивается мира и справедливости, Лебединг усердно наводил порядок. "Сейчас мы проверим, справедливы ли эти обвинения, - сказал он. - Давайте осмотрим пекарню!"

Бургомистр и Лебединг в сопровождении стражников вошли в пекарню. Удивительное зрелище предстало их глазам. Йорг, подмастерье пекаря, огромный парень, был связан, его держали двое сильных еврейских юношей. Трясясь от страха, Йорг увидел Лебединга и завопил: "Это он, он все придумал! Он сказал, что около пекарни вспыхнет драка, а евреи выбегут поглядеть и тогда я брошу причастие в тесто. Но они никуда не побежали! Это он виноват! Это не я затеял!"

Густав Лебединг побелел. Дрожать от страха теперь пришлось ему. В одном из карманов Йорга нашли причастие, а вести об этой затее разошлись быстрее молнии. Озлобленная, сбитая с толку толпа, потеряв возможность досадить евреям, бросилась на Лебединга. Если бы не стражники, его бы убили на месте.

В конце концов Лебединга судили и выслали прочь из города.

Радовались евреи Регенсбурга своему спасению, празднуя в том году Песах с глубокой благодарностью Господу. В который раз избавил Он их от ужасной катастрофы. Еврейская община решила навсегда сохранить это чудо в памяти потомков. Поэтому и был дан заказ ювелиру: изготовить две большие серебряные мацы с выгравированной на них историей о том, как Бог спас евреев Регенсбурга с помощью Своего слуги, рабби Иегуды Благочестивого.

Более ста лет прошло с тех пор, как крестоносцы ворвались в замок епископа Вормсского и безжалостно перебили восемьсот евреев - мужчин, женщин и детей, - которые там прятались. Об этом еще вспоминали с ужасом, когда снова пошли тревожные слухи: алчный и мстительный граф Эммиг собирается разгромить еврейский квартал города Вормс. Почтенный рабби Элизер, ученик знаменитого рабби Иегуды Благочестивого, незамедлительно созвал евреев на совет. И вот что рассказал им Леви-Оппенхаймер, уважаемый всеми местными купцами-виноторговцами: граф Эммиг, потеряв большую часть своих земель из-за огромных карточных долгов, поклялся вернуть былое богатство. Для этого он послал рыцаря Ханнеса объехать в округе все постоялые дворы и харчевни, где собирались бродяги и бездельники. Ханнес вволю поил их пивом и вином, а потом звал идти вместе с графом громить еврейский квартал. "Там живут торговцы, - говорил Ханнес, - скопившие груды золота и серебра, вымогая деньги у честных христиан.

Граф Эммиг - храбрый и честный дворянин, он обещает половину добычи тем, кто примет участие в его походе против евреев".

Предвкушая сказочное обогащение, эти люди уже толпились у дворца графа.

"Через несколько дней - или даже часов, - продолжал Леви-Оппенхаймер, - граф Эммиг напьется допьяна и во главе озлобленной толпы двинется на еврейский квартал. Вдобавок Ханнес уверял их, что городских стражников можно не бояться - те и сами присоединятся к толпе погромщиков".

Однако Барух Хомбургский, богатый торговец шелком и весьма высокомерный глава еврейской общины, призвал членов совета не доверять слухам и не принимать всерьез ни похвальбы, ни угроз пьяных дворян: "Нас охраняет хартия Генриха V, согласно ей мы находимся под защитой Императорского Двора. Ни городские власти, ни местная знать, ни крестьяне не могут нарушить особый статус, гарантированный нам Его Величеством".