Серебряная осень - страница 27

Ладно, не будем о грустном. До Юркиного дома осталось всего ничего — вот он, тут, наискосок, двухподъездная хрущёвка. Вон и окно светится… Вход, конечно со стороны двора, выходящего на вереницу дровяных сараев, за которыми стоит очередная барачная застройка и бывшее ПТУ, сейчас переделанное в слесарные мастерские — здание старое, добротное, ещё дореволюционное, когда–то было паровозным депо.

В Юркином дворе, узком и мрачноватом, мне обычно не по себе — старые двухэтажные сараи всё же давят. Особенно сейчас, вечером, в сумраке — никакого освещения тут нет и в помине. И людей почти не видно — квартиры здесь большей частью казённые, семьи не живут, в основном одиночки, типа меня или Юрки. Более–менее людно разве что на выходных, или скорее в пятницу–субботу вечером, когда народ начинает отдыхать после рабочей недели. Неудивительно, что Юрка свой «газик» не ставит у дома…

Волей–неволей вспоминается, что преступность в городе всё же не искоренена, хоть её уровень и низок. Потому и спокойнее с пистолетом — тем более, что патрон у меня обычно в стволе. 1911 хорош ещё и тем, что на нём есть автоматический предохранитель — случайно не пальнёшь, пистолет надо сначала в руку взять.

Впрочем, в тёмном подъезде со мной ничегошеньки не случилось. Спокойно поднявшись на третий, предпоследний этаж, я постучал в дверь Юркиной квартиры — такой же однушки, как и у меня, и тоже угловой.

Приятель, судя по тому, что был одет, скорее всего вернулся недавно — дома он обычно переодевался в майку–алкоголичку и треники, а сейчас был в брюках — правда, и в той самой майке. Скинув куртку и ботинки и сунув ноги в тапочки, я прошёл за ним на кухню, где у старого, советского образца кухонного стола стояло два табурета. Юрка, ни говоря ни слова, вытащил из холодильника две бутылки пива, грохнул на стол два массивных бокала, больше похожих на кружки, и достал из хлебницы блюдо с сухариками.

Лишь когда бокалы были ополовинены, я поинтересовался:

— Ну, рассказывай, что у тебя есть ко мне, кроме пива?

Юрка хитро ухмыльнулся — при его рыжей шкиперской бородке это смотрелось весьма своеобразно — и, поёрзав на табурете, поудобнее упёрся спиной в подоконник.

— От вас, провалившихся, есть определённая польза, — наконец изрёк он.

— Да мы вообще люди полезные во всех отношениях, — и не подумал обидеться я. Отпил ещё пива — холодное, это главное. Кстати, холодильник у Юрки тоже колдовской, как и у меня. — Или ты что новое нарыл?

— Нарыл. И совершенно случайно, — Юрка долил себе пива из бутылки в бокал и жестом предложил мне сделать то же самое. — Седьмая вода на киселе, но интересно…

Из его рассказа выходило следующее.

Пару недель назад на патрулировании познакомился он с одним парнем, из провалившихся. Ну, как «познакомился» — выехали на вызов, парня хотели порезать по пьянке. Дело вообще было милицейское, но дёрнули почему–то местный ОМОН. Разобрались, растащили, и пока писали протокол, у парня пошёл отходняк — трепаться стал так, что стены тряслись. Причём рассказывал про свой мир, не про этот — ну, всякое бывает. И в числе прочего ляпнул он интересную вещь — дескать, один его друг несколько лет назад клад нашёл в подполе деревенского дома. Там, у себя, в своём мире. Горшочек серебряных монет, царских времён ещё. Трёп–то шёл на тему «мне б этот горшочек сюда, я б жил — кум королю», да ещё и «под газом»… всё ясно, короче.

— Ты понял? — спросил Юра, сделав паузу.

Я понял. Я понял, мать его.

Если горшочек спрятан в царские времена — вполне возможно, что в этом мире он спрятан был тоже. А раз друг нашего провалившегося нашёл его всего несколько лет назад — значит, тут с большой вероятностью горшочек так и лежит в деревенском доме…

То–то Юра вспомнил об этом как раз тогда, когда речь пошла о чистом серебре…

По его глазам я уже видел — он видит, что я понял. Конечно, жить как «кум королю» с горшочка серебра не выйдет, но даже если реализовать такое количество чистого серебра официально, через Управу — это получится примерно как моё полугодовое жалованье в Патрульных силах. А если неофициально, например, в Гидрострое или Ладоге — то раза в два больше. И даже на двоих это выйдет нехило — а за такие дела надо браться минимум вдвоём, деревенский дом–то явно не в черте города.