Серебряная свадьба - страница 28

Конечно, Рената не могла и представить себе, что так может выглядеть та девочка, которую она встречала на Розмари-драйв.

— Извините, но здесь нет никого, кроме меня, — ответила Хелен, постепенно приходя в себя.

— А вы состоите в общине? — Рената смотрела на нее с сомнением.

— Да. Я живу здесь, в общине святого Мартина, я принадлежу к общине, я одна из сестер, — Хелен выдавала желаемое за действительное, но она не даст Ренате уйти, пока не выяснится, что, собственно, ей здесь нужно.

— Это не так просто объяснить, сестра, — нервно произнесла Рената.

Хелен постаралась улыбнуться как можно шире.

— Очень хорошо. Проходите, садитесь и расскажите мне, в чем дело. Мы здесь для того, чтобы помогать людям.

А затем отступила в сторону, придерживая дверь, пока жена Фрэнка Куигли входила в обитель св. Мартина. В дом Хелен.

Это лицо, это худощавое смуглое лицо с выступающими скулами. Хелен Дойл великолепно его помнила. Случалось, мама говаривала с некоторым оттенком злорадства в голосе, что когда-нибудь это лицо станет таким же полным и круглым, как и у всех вокруг, что все эти итальянские дамы средних лет с несколькими подбородками были когда-то худенькими девчонками с длинными лицами. Это все из-за их диеты, из-за их образа жизни, из-за невероятного количества оливкового масла, которое они потребляют с пищей.

Тогда Хелен была еще ребенком и сердилась на мать. Какое ей дело? Почему она так любит критиковать, находить в людях недостатки?

Потом, позднее, Хелен стала присматриваться к фотографиям Ренаты, и ей захотелось, чтобы у нее лицо вдруг стало таким же, чтобы вместо круглых ирландских щек и веснушек появились ямочки и мягкая золотистая кожа. Она отдала бы жизнь, чтобы заполучить эти густые черные волосы, чтобы научиться носить эти длинные серьги, которые превращали Ренату в экзотическую принцессу из далекой страны.

— Я пришла сюда, потому что слышала о сестре Бриджид. Я думала… — она запнулась.

— Думаю, меня можно назвать уполномоченной сестры Бриджид, — сказала Хелен. В каком-то смысле так оно и было. Она ведь заменяет всех, когда других сестер нет дома. А это и значило: быть уполномоченной. — Я готова сделать для вас все возможное.

Хелен просто отбросила все прочие мысли, которые роились у нее в голове. Она забыла про фотографию Ренаты Куигли в серебряной рамке, что стояла на маленьком столике, накрытом белой скатертью, свешивавшейся до самого пола. Она забыла о Фрэнке Куигли, друге ее отца, со слезами, застывшими у него на глазах. Она старалась думать только о настоящем. О женщине, которая пришла к св. Мартину за помощью. Сестры Бриджид нет. Хелен ее замещает.

— Но вы так молоды… — Рената все еще сомневалась. Хелен собралась с силами. Она положила руку на крышку чайника и выдержала паузу, внимательно глядя на Ренату.

— Я гораздо опытнее, чем вам представляется. Какое легкомыслие! Имеет ли она право говорить так с женой Фрэнка Куигли?

На Розмари-драйв это было бы невозможно, и особенно в тот год, когда отец потерял работу. Хелен мысленно снова и снова возвращалась в прошлое, и вся история прокручивалась перед ее внутренним взором как фильм на том видеомагнитофоне, который она притащила однажды в монастырь. Какая-то компания предоставила его монахиням бесплатно на целый месяц. Сколько хлопот выпало тогда на долю Хелен!

Но это казалось полной ерундой по сравнению с тем временем, когда отец ушел от «Палаццо». Тогда каждый вечер в их семье держали военный совет, и мама строго-настрого предупреждала каждого из детей, чтобы они, не дай Бог, не проболтались об этом посторонним.

— Но почему? — Хелен только пожимала плечами. Она не могла смириться с тем, что ее сестра и брат приняли новый порядок вещей как должное. Из чего тут было делать секрет? Отец не виноват, что ему пришлось уйти с фирмы. Хелен считала, что он в любой момент мог найти какую-нибудь работу.

Она все еще помнила, как мать набросилась тогда на нее:

— Твоему отцу не нужна какая-нибудь работа. Ему нужна его работа у Палаццо. И скоро он получит ее обратно, так что вообще не о чем и разговаривать. Ты слышишь меня, Хелен? Ни единого слова об этом не должно быть проронено за порогом нашего дома! Все вокруг считают, что твой отец, как обычно, ездит каждое утро на работу в «Палаццо».