Серебряная ведьма - страница 9
Мири смотрела на монумент, изображавший хрупкую женщину в свободных одеждах с распростертыми руками. Одна рука была отломана, лицо разбито до неузнаваемости. У Мири сдавило грудь. Она не знала, кто расправился со статуей – охотники на ведьм, королевские солдаты или обиженные горожане. Постамент, прежде украшенный подношениями из цветов, теперь оброс сорняками.
«С этим давно надо было что-то сделать», – виновато подумала Мири. Но она старательно обходила эту площадь, когда вернулась на остров. Смотреть на обезличенную скульптуру было больно. Она опустилась на колени и стала обрывать траву, очищая надпись на постаменте. «Евангелина… наша Хозяйка острова Фэр».
– Мама! – тихо произнесла Мири.
С тяжелым сердцем она провела рукой по истертой надписи. Когда умерла мать, ей было всего одиннадцать лет, и жители острова воздвигли этот памятник Евангелине. Ее знания старинных обычаев и умение составлять лекарства спасли весь остров от чумы. Но эта статуя была посвящена и памяти целых поколений мудрых женщин, ее предшественниц. На острове Фэр всегда была своя хозяйка, правительница, заступница и волшебная целительница. По крайней мере, до тех пор, пока Арианн не была изгнана с острова.
Супруг Арианн, граф де Ренар, однажды сказал: «Существует едва заметная граница между женщиной, провозглашенной святой, или ведьмой». Могущественный муж ее сестры не раз бывал прав. Точно так же, как была права Арианн, предостерегавшая Мири от возвращения на остров Фэр.
– Надо было послушать тебя, сестрица, – произнесла Мири.
Она все еще недоумевала, почему Арианн ничего не сделала, чтобы предотвратить ее возвращение. Арианн всегда славилась тем, что опекала своих младших сестер. Изгнание было тяжело для них всех, но Мири казалось, что она единственная не может смириться с переменами. Мири пыталась скрывать свою печаль, но Арианн обмануть было невозможно. Хозяйка острова Фэр была слишком мудра и превосходно владела древним искусством чтения мыслей по глазам.
Узнав по глазам Мири все ее тайны, она, наконец, согласилась отпустить ее на остров. Помогая девушке сесть в лодку, она попыталась улыбнуться сквозь слезы.
– Бог в помощь, сестренка. Что бы ты ни искала в жизни, надеюсь, ты это найдешь.
– Я ничего не ищу, Арианн, – возмутилась та. – Просто хочу вернуться домой.
Домой… В горле Мири застрял ком. Оборвав последние сорняки с памятника Евангелине, она задумалась, осталось ли на земле такое место после смерти матери и изгнания сестер. Что же касается отца, то все надежды на возвращение Луи Шене были потеряны несколько лет назад, когда до них дошло известие, что его корабль «Евангелина» потерпел крушение у берегов Бразилии во время шторма, унеся в пучину всех, кто был на его порту.
Когда семья ушла с острова, он стал чужим и пустынным для нее. Но если Мири не будет принадлежать острову Фэр, значит, ей нигде нет места. Девушке казалось, что она похожа на призрак, блуждающий в чужом краю. Чувство стало бы невыносимым, если бы не одно утешение – она была не единственным призраком острова Фэр.
Монастырь Святой Анны возвышался над городом. Но колокола, сзывавшие сестер на молитву, давно замолкли, крепкие каменные постройки стояли заброшенные и пустые под низко нависшими тучами. Монастырь закрылся много лет тому назад, тех монахинь, кому повезло не быть обвиненными в ереси и колдовстве, разогнали по другим монастырям.
Единственным признаком жизни была тонкая струйка дыма, поднимавшаяся над домиком смотрителя, приютившимся под стеной монастыря. Здесь обитал еще один призрак острова Фэр: Мари Клэр Абэнжьон, некогда могущественная аббатиса женского монастыря и ближайшая подруга Евангелины Шене.
Домик был слишком скромным жильем для женщины, обладавшей такой властью, являвшейся дочерью могущественной аристократической семьи, привыкшей повелевать жизнью. Но Мари Клэр сумела сделать жилище достойным себя, украсив его грубый каменный пол красочными коврами, расставив книги на полках, более пригодных для крестьянской утвари. В углу комнаты стояла большая клетка с ее любимыми ручными воронами, которые чистили свои перья, иногда каркая.