Серебряный бумеранг - страница 12
– Да, действительно, идеальное место, – согласилась Анхен и тут же забеспокоилась: – А как же вы туда проберётесь? Это что же, получается, что задание невыполнимо? Ничего сделать нельзя?
Вот он и получил прекрасную возможность реабилитироваться в глазах своей юной напарницы – за прокол с ханжескими взглядами на взаимоотношения полов.
– Для опытного человека – абсолютно все задания выполнимы, – глубокомысленно изрёк Денис, надевая на физиономию высокомерную маску графа Монтекристо. – Я поступлю очень просто: прибуду в Синюю долину раньше этих испытателей на неделю-полторы, тщательно спрячусь в укромной пещере, заложу вход, замаскируюсь, оборудую место для скрытой съёмки, ну, и так далее…. Извините, но не хочу раскрывать все свои профессиональные секреты…
– Конечно, конечно, – потерянно проговорила Анхен.
Он с удовольствием отметил, что щёки девушки слегка порозовели, а взгляд стал гораздо менее уверенным.
– Знаете что, милая Анхен, – Денис решил проявить благородство. – Мне очень нужна ваша помощь.
– Всё, что угодно! – горячо заверила девушка, преданно заглядывая ему в глаза.
«А ведь, похоже, что она действительно в меня втюрилась!», – недовольно (или – довольно?) усмехнулся про себя Денис…
Представление было разыграно как по нотам: с чувством, толком и расстановкой. Через два дня после своего внезапного заболевания Денис был выписан из больницы, ходил по Лонгьиру стариковской шаркающей походкой, весь бледный и несчастный из себя, жалуясь каждому встречному и поперечному на головокружение и общую слабость.
А ещё через недельку, во время празднования в Офицерском клубе дня рождения герра фрегаттенкапитана, он незаметно для окружающих проглотил круглую розовую таблетку, вручённую ему накануне напарницей.
Последствия не заставили себя долго ждать: обильная рвота – прямо за праздничным столом, несимпатичные судороги, сдёрнутая на пол скатерть, разбитые фужеры и тарелки, опрокинутые бутылки с дорогими коллекционными винами, и, в качестве достойного финала, глубокий обморок, сопровождаемый разбитой до крови головой.
Неприятны были Денису такие дешёвые фокусы, да ничего не попишешь: интересы дела, как известно, превыше всего…
На следующий день дверь его палаты приоткрылась, и в образовавшейся щели показалась физиономия Лукаша Пушенига.
– Входите, дорогой оберштурмбанфюрер, входите! – усталым и недовольным голосом попросила Анхен, изображая из себя усердную сиделку, честно продежурившую у постели больного всю долгую ночь.
Скрипя кожаными ремнями, вошёл Лукаш – в чёрной эсэсовской форме, слегка смущённый и неуверенный, будто готовый к очередной показательной выволочке, которая и не заставила себя долго ждать.
– Как же так, герр Пушениг? – горестно воскликнула девушка. – Вы же обещали мне – внимательно присматривать за сеньором Рамосом, заботиться о его пошатнувшемся здоровье. Ведь обещали?
– Да я… Я ведь и присматривал…, – испуганно забубнил оберштурмбанфюрер, приветственно подмигивая Денису, игравшему роль недавно ожившей египетской мумии – с узенькими щёлками-глазами и длинным носом, сиротливо торчащим из белоснежного кокона бинтов.
Анхен, вне себя от праведного гнева, вскочила со стула, и, картинно уперев руки в бока, перешла в незамедлительное наступление:
– Присматривали? Безобразная попойка – это, называется, «присматривали»? У дона Оскара организм ослаблен сильным пищевым отравлением, на лицо первые явственные признаки цинги. А вы? Чем его кормили на вчерашней вечеринке? Недожаренной жирной оленятиной? Жирнющей тресковой печенью? А, алкоголь? Ему же сейчас нельзя пить ничего крепче светлого пива! Да и то, не больше одной кружки в сутки! Что это вы отвернулись в сторону? Стыдно стало? Всё, беру судьбу и здоровье сеньора Рамоса в свои руки! Говорят, у вас здесь есть небольшой природный «санаторий»? На острове под милым названием «Змеиный»? Расскажите мне про это место!
Лукаш Пушениг был откровенно рад представившейся возможности заработать у строгой врачихи прощение, поэтому стал докладывать очень подробно и доходчиво, будто бы отвечая на вопросы важного и заслуженного генерала: