Серебряный остров - страница 59

Кто посообразительнее, приспосабливает к санкам парус и гоняет по льду вместе с друзьями. Смельчаки ладят парус себе за спину, становятся на коньки — догони, кто сможет! Неподалеку от проруби Петька Снегирь, окруженный мелюзгой, испытывает новое свое детище — аэросани. Пока мотор больше чихает, пропеллер лишь дергается, но Снегирь уже рассчитал, что до Сохоя домчит за пятнадцать минут, а на тот берег — за полтора часа…

В стороне от этой суеты Санька, наполняя вместительную интернатскую бочку, считал ведра: шесть, семь, восемь… Валюха в мохнатой заячьей шапке, в расшитых меховых унтах стояла рядом, смотрела вдаль, туда, где легкий хиус гнал снежные змейки, и улыбалась тайным своим мыслям. Последнее время стал Санька замечать: задумается, уставится вдаль — и робкая улыбочка запорхает на губах. Словно подменили Валюху. Особенно после зимних каникул.

Так уж повелось с раннего детства: были они с Валюхой как брат и сестра. Дома их стояли рядом, только Валюхин чуть повыше, и когда собирались утром идти куда-нибудь, за ягодой ли, на рыбалку ли, Валюха свистом будила любившего поспать Саньку.

И отцы дружили, издавна вместе охотились, вместе заготавливали дрова, вместе забрасывали сети, пока не был приостановлен лов омуля. Если Валюхины родители уезжали в город, бывало, по нескольку дней жила Валюха у Медведевых. А уж праздники непременно сообща праздновали, двумя семьями. И всегда Санька с Валюхой ходили парой. Еще пятилетними шкетами отправились на косогор по землянику и едва не заблудились. Вместе, взявшись за руки, пошли в первый класс, и все эти семь лет сидели за одной партой. Бывало, ссорились, даже дрались, но с кем не случается! В этой неразлучной паре — тоже так повелось — верховодила Валюха. Санька привык делать, что скажет Валюха, небось плохого не посоветует. Да и была она человеком куда более деловым и практичным, чем наивный, излишне доверчивый Санька.

Характерами они выдались разные, Санька в отца уродился молчуном и увальнем, а Валюха росла бойкая, говорливая, так что они как бы дополняли друг друга. Со второго класса пошла Валюха в гору, постоянно ее куда-нибудь выбирали, и она выступала, председательствовала на собраниях и пропесочивала нерадивых, а если Санька замечал ей, что уж больно она выпячивается, Валюха говорила со смешком: «За двоих, Санечка, отдуваюсь».

Когда Санька подружился с Цыреном и Рудиком, к их мальчишечьей компании незаметно примкнула и Валюха. Если дело оказывалось не девчоночье — взбираться на скалы, стрелять из лука или ловить под камнями «широколобок», — Валюха без обиды исчезала, пробовала играть с девчонками, но их игры казались ей скучными, и она снова оказывалась четвертой в дружной мальчишечьей троице.

И лазила по скалам не хуже других, метко стреляла из лука или из рогатки, ручьи перепрыгивала с разбега наравне со всеми, разве что «широколобок» не ловила — жалела. И хотя она невольно связывала компанию, ребята ее терпели, Рудик безропотно, а Цырен с колючками и насмешечками. Но чаще и думать забывали, что она девчонка.

Санька так привык к этой дружбе, что и представить не мог, как бы стал жить без Валюхи. Они и теперь всегда были рядом, вместе ездили домой, даже по кухне дежурили парой, как, например, сегодня. И вот начал он замечать последнее время, что Валюхи нёт с ним. Такое неприятное чувство, точно от тебя самого только половинка осталась. Но Валюха была рядом, лишь руку протяни, и это тем более удивляло, пугало своей непонятностью.

Вернувшись из экспедиции, он прежде всего побежал к Валюхе, чтобы рассказать о поисках Серебряного острова, похвастать мрамором и слюдой. Ворвался в комнату — и не узнал Валюху. Перед зеркалом стояла незнакомая девушка: маленькая, но совсем уже взрослая, яркое платье с цветочками, новые сапожки на каблуках, а вместо косичек — модная рыжеватая копна. И шпильки во рту, как у легкомысленной Маринки.

Она обернулась равнодушно и проговорила сквозь шпильки:

— Когда входишь к девочкам, стучать надо.

— Да ты что, Валюха, в своем уме? К тебе — да еще стучать?

— А вдруг бы я переодевалась?