Сергей Дягилев - страница 18

Сами Дягилевы в этом спектакле не выступали, но проявили себя в другом качестве. Они взвалили на себя довольно сложную задачу для летнего времени: собрать коллектив исполнителей, оркестр, хор, костюмы и декорации. Павел Павлович «как всегда во всём, за что брался, довёл дело до конца, достигая цели упорно, энергично и весело», писала Е. В. Дягилева. А Татуся Панаева имела ошеломительный успех, и павловское представление, где «Фауст» исполнялся на языке оригинала — по-французски, пришлось повторить, «так как для желающей попасть на него публики не хватило места».

Уже осенью 1877 года Павел Павлович стал серьёзно задумываться о выходе из полка. На это было несколько причин. Одна из них — «трудность жизни в полку при неопределённых средствах», а также постоянная жизнь взаймы и накопившиеся долги. Трудно поверить, но Елена Валерьяновна утверждает, что «за всю службу в полку в продолжение одиннадцати лет Поленька один только раз получил жалованье — три рубля, которые показывал, как диковинку».

Другой причиной являлись продолжающиеся недоразумения с тестем Панаевым, отношения с которым обострились до предела. Та же Елена Валерьяновна свидетельствовала: «Все мои старания прийти к миру разбивались о какое-то недоверие и даже враждебность отца к Поленьке, навеянные на него откуда-то со стороны, так как, когда я вышла замуж, он несколько раз повторял, что теперь может умереть спокойно». И третьей, совсем немаловажной причиной стало то, что Дягилевы ждали пополнения семьи. Они стали строить планы «об удалении из Петербурга».

Зимой Павел Павлович съездил в Пермь и получил родительский совет от папаши «держаться в полку во что бы то ни стало до производства в полковники», тем более что этот чин был уже не за горами — его надлежало получить весной следующего года. Это произошло накануне праздника Пасхи, в апреле 1878 года. У Философовых был дан торжественный обед «в честь трёх семейных производств» — повышение по службе кроме Павла Павловича получил П. Д. Паренсов, произведённый в генералы, а старший сын Философовых, Владимир, стал гардемарином.

«Как-то, между прочим, <…> Сергей Павлович выучился читать, о чём спешу сообщить бабушке, — писала Елена Валерьяновна 3 мая того же года мамаше Анне Ивановне, уехавшей за границу с Юлией и внучками. — Как он это совершил?.. Бог его знает, но дело в том, что теперь сей молодой человек с книгой не расстаётся. Важность неимоверная при этом, а Линчик складывает за ним слова и поправляет его».

Через десять дней после этого письма у Дягилевых родился сын. Серёжа и Линчик с няней ещё утром были отправлены к дедушке Литке, который всегда приглашал в дни военных парадов на Марсовом поле всю семейную детвору — малышей Литке, Сульменевых, Дягилевых, Философовых, Корибут-Кубитовичей. Самый младший сын Философовых — Дмитрий, одногодок и кузен Сергея Дягилева, вспоминал об этом в своих «Записках»: «На парады мы смотрели из квартиры «дедушки Литке», на Марсовом поле. <…> Самого старика мы побаивались. Особенно его зелёного абажура, который он носил под глазами. Окна были открыты. Под самыми окнами стояла кавалерия. Офицеры переговаривались с нами, то есть не с нами, детьми, а со взрослыми. Помню дядю Полю [П. П. Дягилева] в золотой каске. Один раз его вызвали с парада домой. Потом мне объяснили, что родился Юрий».

В памяти Д. Философова сохранились события, произошедшие 13 мая 1878 года. Имя своему брату выбрал по святцам шестилетний Серёжа. Прежде чем сказать отцу, что «братец будет Георгий» (Юрий), он заглянул в маленький православный календарь, который с некоторых пор носил при себе, и прочитал имена святых на этот день.

«Зная, что прекрасная моя Елена может родить с минуты на минуту, не могу не пожелать счастливого окончания», — писал из Перми Иван Павлович Дягилев, отвечая на письмо своего брата, обеспокоенного тем, что временные хозяйственные неудачи папаши привели к тому, что он чуть было не объявил себя несостоятельным. «Я очень хорошо <…> знаю, что мы без куска хлеба в Перми не останемся, а в Питере, как он ни хорош, без денег существовать трудно, — продолжал Иван Павлович. — Приезжайте, милые. Ежели не встретите, как говорит дедушка, «роскоши», то встретите беспредельную любовь и радушие братское. Обнимаю и целую вас и ваших музыкантов». «Музыкантами» Иван Павлович называл детей брата, а также и своих.