Сергей Нечаев - страница 2

Нечаев ловит на себе вдумчивый взгляд молодой девушки — это вызывает в его груди странное чувство теплоты. Он говорит все увереннее и увлекательнее.

— Бороться до «полного умственного, социально-экономического и политического освобождения народа», — наизусть читает он программу Бакунина из нелегального «Народного Дела».

А когда они остаются вдвоем, грозный революционер, «будущий разрушитель могущественнейшей империи», почему-то замолкает, а потом неожиданно брякает:

— Я вас полюбил!..

Вера смотрит на него с изумлением. Изумление — это единственное чувство, которое она испытывает.

— Я очень дорожу вашим хорошим отношением, но я вас не люблю.

В Петербурге студенческие беспорядки. На какой-то частной квартире идет сходка. Нечаев уже спешит туда, и скоро в накаленную спорами атмосферу падают его горячие слова:

— Научитесь же, наконец, требовать! Устраивайте манифестации в самих университетах…

— И вас выкинут из них… — зло перебивает Езерский, постоянный его противник.

— Не посмеют, если выступите коллективно. Покажите напуганному начальству вашу силу и требуйте своих прав…

— Чтоб озлобить правительство. Чтоб нас выгнали из университета и сослали…

— Но только так вы добьетесь чего-нибудь!

— Неправда! Мы пришли учиться. Мы все погубим, если нас станут считать революционерами…

— Да начальство нас всегда ими считало…

Параграф за параграфом читает Нечаев правила министерства народного просвещения. Читает и испытующим взглядом ищет в этих разгоряченных головах, пылающих глазах решимость и отвагу. Он зовет их дальше, от простых студенческих волнении к великому народному бунту — к революции.

— Здесь, в рядах истомившегося народа, наше место. Вспомните, на чьи деньги мы учились. Забудем ли мы его теперь, отвернемся ли!?

Собрание глухо и недовольно урчит. Петербургские студенты еще не доросли до политической борьбы.

Но вокруг Нечаева уже теснится маленькая группа сторонников. Кто-то из них бросает в лицо собранию презрительное — консерваторы! Кличка подхвачена. Через несколько дней весь Петербург будет говорить о том, что студенты раскололись на «консерваторов» — езерцев, и «радикалов» — нечаевцев.

Сходка кончается. Уже полночь. Нечаев возвращается в Сергиевское училище.

В ночной тишине особенно гулко раздаются шаги, вызывая какое-то странное эхо. Нечаев, сначала рассеянно, потом все внимательнее прислушивается и вдруг оборачивается. Чья-то фигура прижимается к стене и сливается с темнотой. В это же время умолкает эхо. «Шпион!» — промелькнуло у Нечаева.

Сырой петербургский день. Двумя встречными потоками текут толпы занятых и чуждых друг другу столичных жителей.

Подгоняемый общим течением, молодой человек в студенческой шинелишке приближался к Троицкому мосту, когда вдруг у самого его уха раздался стук колес.

Студент обернулся.

В это время быстро мчавшаяся тюремная карета поравнялась с ним, и к ногам студента упала бумажка.

— О-ох, проклятый! Носит вас таких, окаянных!.. — закричала толстая баба, налетев сзади на неожиданно нагнувшегося студента.

— Деньги, что ли, нашел? — подозрительно произнесла она, но студента уже не было. Скрывшись за угол, он оглянулся, развернул записку, прочел адрес, круто повернул и широкими шагами зашагал к Вере Засулич. А в это время карета уже привезла Нечаева в Третье Отделение.

Чиновник Колышкин нагнулся к бумагам и приступил к допросу.

— У нас получены сведения, что вы подстрекаете студентов к беспорядкам.

— Ваши сведения подшутили над вами.

— Вас видели на днях в университете.

— Я — вольнослушатель университета.

— Где вы были вчера вечером?

При этом вопросе Нечаеву вспомнилась прячущаяся фигура шпиона.

— Вечер велик. Мало ли где успел побывать. Чего вы, собственно, хотите от меня?

Словесный поединок кончился поражением чиновника. За недостатком улик Нечаева пришлось выпустить. Уходя, он пообещал себе: