Сергей Жаров - страница 14

Однако в конце концов ему пришлось пойти на компромисс. Суда и военные корабли русской флотилии входили в Босфор под двумя флагами: рядом с русским развевался французский. Все поняли, что французы взяли под свою защиту покинувших родину союзников. 126 российских судов военного и торгового флота со 150 тысячами человек на борту шли по Босфору. Жаров стоял на палубе в толпе соотечественников и, затаив дыхание, с жадностью вглядывался в берега пролива: по обе стороны проступали очертания Константинополя — священного для каждого русского города. С замершим сердцем смотрел он на Святую Софию, превращенную турками в мечеть.

«Екатеринодар», как и остальные суда, долго стоял на рейде. Все пароходы разгружали очень медленно. Однако возле каждого из них уже сновали лодки с турецкими продавцами, которые бойко продавали изголодавшимся казакам и русским морякам хлеб, воду, булочки… Измученные люди расплачивались за немудреную снедь золотом и драгоценностями. 3-я Донская дивизия сходила на сушу на набережной района Сиркеджи. Некоторые казаки, не выдержав давки, прыгали с высокого борта прямо в ледяную воду и со своим нехитрым скарбом добирались до берега вплавь. Там всех строили в колонны и отправляли на железнодорожную станцию.

Русские на турецкой территории поступали под патронаж Французской республики. За это французы взяли в качестве залога товары, вывезенные русской флотилией из Крыма, стоимостью 110 миллионов франков. Шестидесяти тысячам русских офицеров и казаков оставили оружие и отправили их в особые военные лагеря: более 25 тысяч, под командованием генерала от инфантерии А. П. Кутепова, — в Галлиполи; 15 тысяч кубанских казаков, под началом генерал-лейтенанта М. А. Фостикова, — на остров Лемнос; наконец, донские казаки, под руководством генерал-лейтенанта Ф. Ф. Абрамова, отбыли из Константинополя на станцию Хадем-Киой, в 50 километрах от Стамбула, откуда им было приказано двигаться походным порядком по горным тропам в лагерь для интернированных лиц под названием Чилингир.

А пока они добираются до пункта назначения, обратимся к истории донских казаков. Когда они появились на Руси? Какую роль сыграли в становлении Российского государства? И какая миссия была возложена на них?

Китайский дипломат XIX века Фен Ты Мин писал: «Граница России лежит на арчаке казачьего седла». И это действительно так. В то время все южные границы, от Австро-Венгерской империи до Маньчжурии, охранялись казаками.

Казачество зародилось на окраинных землях Русского и Польского государств в XV–XVII веках. Первоначально казаки проживали в степях и лесостепях восточной Европы, впоследствии расселились на территории Среднего и Нижнего Поволжья, Предуралья, Южного Урала, Сибири и Дальнего Востока. Их история изобилует драматическими событиями и великими боевыми свершениями. Благодаря службе Российскому государству казачество сформировалось как мощное военное сообщество, принимавшее участие во всех войнах, которые вела Россия. Основу философии казаков составляли принципы: «свобода и порядок», «воля, а не своеволие». Это было кредо людей, знавших, что такое добровольный долг и служение Отечеству. Первоначально казаки служили России по договору с русским государем, затем — по присяге, еще позже — в составе русской армии. При этом за несколько столетий они создали самобытную культуру, которая соответствовала их образу жизни. Не случайно в русском языке фразеологизм «вольный казак» имеет значение: «свободный, ни от кого не зависящий человек». Это ли не идеал жизни?

Однако в начале XX столетия начался путь казачества на свою Голгофу, и Сергей Жаров, по рождению не имевший никакого отношения к военно-служилому сословию, оказался среди несущих крест. Развернутый в 1918 году геноцид против казачества был ужасен. Большевики считали казаков опасной социально-экономической группой, особым субэтносом русского народа, обладающим мощной пассионарностью, угрожающей советской власти. Поэтому ещё в 1919 году, являясь главой Советского государства и партийного аппарата, Яков Свердлов подписал Циркулярное письмо ЦК РКП(б) об отношении к казакам. Уцелевшим казакам и их детям надлежало забыть о своих традициях и культуре, приобщение к которым начиналось с колыбельных песен.