Серые мышки сексом не занимаются - страница 5
— Рассказывай, — протянул мой личный врач.
— Тут девчонке поплохело…
— Девчонке?
— Де-евушке, — протянул я, заводя машину, но глядя не на дорогу, а на упакованную в мои спортивки Мышку, и улыбаясь ей, как дурак. — Она под дождём хрен знает сколько сидела, а потом в тепле понервничала и отрубилась.
— Вези. Домой. Поди обойдёмся без больнички, — вздохнул личный доктор и я отключился.
Мышка, видимо, из состояния “в отключке” перешла в состояние “здоровый сон больного человека”, причмокнула и просунула между щекой и сиденьем руку. Она скрючилась в каральку, да так уютно, что самому захотелось “скрючиться” рядом. Прелесть.
А ещё я взвыл, про себя, что всё так тупо закончилось. Меня прям разрывало во всех смыслах. Мышка была такая мягкая, сладкая, крутая. Прям… кайф. И главное, всё так легко, без имён, без официоза, без: “Не соблаговолите ли, скинуть портки, я вас трахну-с!”. Нет, вовсе нет. Всё естественно, как дышится, так и пишется. Это могла бы быть моя лучшая ночь… И хрен с ним, если бы я потом даже пожалел…
Я остановился возле девятиэтажки с гордым названием “Жилой комплекс”, и набрал личному врачу, что можно встречать. Вытащил Мышку из тачки, укрыл курткой и понёс к подъезду. Мне открыли тут же, не успел набрать номер квартиры, Вика стояла, подбоченясь и закатив глаза.
— Выкати, — посоветовал я. — И помогите человеку!
Мы мигом поднялись на шестой этаж в гробовом молчании, и избавиться от Викиных гневных взглядов оказалось не так и сложно. Я просто пялился на Мышкино милое личико. Стремительно высохшие от езды с печкой волосы, оказались естественного желтоватого оттенка. Не пепельная блондинка, не выбеленная до невозможности псевдо-блондинка, а обычная светленькая девчонка, с вздернутым носом, большим мягким ртом и чуть более пухлой верхней губой. Когда в школе читал “Войну и мир”, не понимал, чем так оскорбил княжну Балконскую Толстой, а теперь дошло: это и правда очень мило и невинно.
Губы мягкие и я их помнил… Если бы не Вика — поцеловал бы.
— Та-а-ак, — пропел Витя, стоило нам переступить порог, потирая руки и принимая мою ношу, чтобы унести в гостиную и уложить там на массажный стол.
— Так, никаких массажей, лечи простуду! — предупредил я, на что Вика фыркнула и пихнула своего Витю в бок.
— А ты, я смотрю, уже и диагноз поставил? — поинтересовалась она, шурша какими-то пакетами и обрабатывая спиртом стетоскоп. — На, Виктор Степаныч, — сказала она, вручая Вите прибор.
— Спасиб, Виктория Андевна, — пробубнил в ответ семейный доктор. — Так, и что? Кто? Девочки знают?
— Ой, не начинайте! Лады? — я растянулся на диване, подсунув под голову подушку. — Как там пациентка? Жива?
— Да вроде… — протянул Витя.
— Вить, ты врач вообще или кто?
— А чем тебе мой ответ неврачебен? — хохотнул семейный доктор, а Вика опять закатила глаза.
— Выкати, — хором ответили мы с Витей и Вика просто ушла ставить чайник.
Вообще-то моей подругой была Вика, а Витя появился в качестве её супруга позже. Ну, и подруга сказано тоже сильно: сестра, двоюродная. Лето проводили на одном дачном участке нашей бабулечки.
— Ну жить будет, ага, — пробурчал в усы Витя. — Зовут-то её как?
— Хер знает…
— Ты где её взял?
— На остановке нашёл…
— А чего она в твоей одежде?
— Замёрзла, промокла, переодел!
— Замёрзла, промокла, раздел, переодел?
— Ну так вышло, ай, Витёк, не усложняй мне жизнь! Вик! Ча-а-ай!
— Несу-у-у, — провыла Вика, а потом появилась в дверях. — Хотя нет, идём на кухню. Вить, Леди Дождя на диван оттащи? А то очнётся тут и упадёт на пол.
— Я сам! — выдал я и бросился наперерез Вите, поднимать Мышку и перекладывать на диван.
Мы остались в гостиной одни, она сопела, но была вполне себе живой, бормотала даже что-то, почти внятное. Был велик соблазн залезть в её кожаный рюкзачок, который притащил вместе с телом, но не решился. Девчонка мне явно доверяла, не мог её подставлять и шариться по вещам. Потому не удержался только от одного, поцеловал в губы, в щёку, в лоб и чуть там же не остался спать возле дивана, а лучше на нём, чтобы обнять крохотную Мышку.