Сержант Каро - страница 13
— Попробуем… — улыбнулся Василий. — Сделаем все возможное, Миша…
Михаил понял, что Василий не хочет огорчать его.
— А надо невозможное!
— Шел бы ты в город, Миша… Здесь будет пекло.
— Не стоит. Я вам тут пригожусь…
— Думаю, без тебя мы не пострадаем, иди, Миша…
— И со мной не пострадаете… И он остался.
Утром следующего дня два часа шла артподготовка. Бомбежке и обстрелу подверглись не только позиции наших войск, но и город, и все ведущие к нему дороги. Немецкие танки, а под их прикрытием и пехота, пошли в атаку, С кладбищенского пригорка отчетливо просматривался фронт — бурлящий и клокочущий. Огнем, натиском брал враг. На носилках принесли тяжело раненного в грудь начштаба. Ждали наступления темноты, чтобы перебросить в городскую больницу. Не протянул и часа, скончался. Похоронили под стеной дома Кузиков. От тени ив и ему перепала малость. К полудню стало ясно, что атака немцев захлебнулась. Михаил ликовал.
— Видел, Василий? Нет, ты видел, как они спину показали?!
Но хмур был Василий. Мрачнел.
— Потери большие: не продержаться нам…
Ночью к переднему краю подтянулись новые подразделения. Враг не прекращал атак и на третий день прорвал фронт. Теперь он угрожал штабу дивизии и тылу.
— Штаб надо срочно перевести в город!..
Только выполнить приказ командира дивизии не было уже никакой возможности. Фашистские автоматчики показались на подступах к кладбищу. С передовой была срочно переброшена рота — защищать штаб. Схватка кончилась быстро. Когда Михаил достиг ворот кладбища, рота была уничтожена. Пуля в висок сразила Василия. Наповал.
Михаил бросился к смолкшему пулемету. Лент было достаточно, требовался кто-то, чтобы стрелять. Позади был город, позади были четыре могилы, четыре ивы и одна дорогая фотография. Позади была вся его жизнь, рядом — солдаты и Василий, уснувшие навечно.
«Дорога на кладбище пусть этим собакам кладбищем и станет, — решил он, — человек обязан защищать и колыбели, и могилы. В колыбелях растет будущее, в могилах святыней покоится прошлое…»
Рукой бывалого солдата продел ленту и затаился, стал ждать. Серо-зеленая цепь поднялась, качнулась вперед. Сопротивления не ждали.
Пулемет запел. Он стрелял до появления самоходки.
Михаил видел, как валятся темные силуэты. Понял, что скоро и ему конец, но не кончились еще патроны. «Хорошо ли ты жил, плохо, кто знает? Но смерть твоя будет достойна человека, Михаил Васильевич!..»
Снаряд застрял в кладбищенской стене. На Михаила посыпался битый кирпич. Обожгло ухо. Он был ранен, но огня не прекращал.
«И что они так яростно защищают покойников?.. Что у них там, на этом кладбище?» — бесновались немцы.
Откуда им было знать об улыбчивой фотографии на стене, об этих дремлющих под сенью ив холмиках, о растущих в городе детях, чей образ и тоска по которым жили под веками кладбищенского сторожа…
Второй снаряд разорвался ближе. Осколками разбило правую руку и задело голову. Стрелять Михаил уже не мог. Усилием воли он заставил себя подняться… Даже сделал два шага навстречу смерти…
Увидев окровавленного старика, фашисты приняли его за воскресшего из мертвых: страшен и ужасающ был его вид…
Михаил упал.
Через два часа наши части отбросили противника и заставили окопаться.
Старика похоронили под стеной. В кармане нашли паспорт. Насадили на сломанный штык дощечку -
«МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ КУЗИК».
На второй день ветер сорвал ее. Остался один холмик.
Повести
Сержант Каро
Его я встретил возле штаба полка. Он стоял с поварихой Марией и на ломаном русском рассказывал ей что-то смешное. Повариха смеялась…
— Ну и чертяка же ты, сержант!
Это был армянин — я сразу признал. Лицо у него было какое-то пепельное и жесткое, будто вытесанное из камня. Лицо у него было строгое, но когда он переводил глаза на собеседницу, все оно освещалось какой-то тихой детской улыбкой. Я подошел к ним. Сержант привычным движением поправил ремень, одернул гимнастерку и отдал честь.
— Откуда? — спросил я по-русски.
— Из Еревана, — ответил мне сержант.
— Значит, армянин? — спросил я по-армянски.
— Конечно! — Лицо сержанта приняло гордое выражение. И он добавил: — Извините, а вы откуда сами, товарищ лейтенант?