Сесил Родс — строитель империи - страница 45

Такие письма, несмотря на их образность, может быть, и не произвели бы желаемого впечатления, если бы англичане не подтверждали их правдивость своими действиями. Ведь как для буров, так и для адебелов угроза английского вторжения действительно резко усилилась с 1884–1885 годов, после того, как Англия захватила земли тсванов.

Особенно встревожился Лобенгула, когда англичане предложили провести границу между землями ндебелов и ближайшего к ним тсванского племени — бамангватов. Сидней Шиппард выдвинул себя в качестве третейского судьи.

Лобенгула, конечно, понял, что любая попытка установить границу вызовет споры между соседями, а англичанам этого и нужно. И он, забыв давние распри с бамангватами, — а у каких соседей не бывает распрей? — отправил их вождю Каме тревожное и вместе с тем дружелюбное послание. Он убеждал соседа решать все междоусобные споры самим, не допускать вмешательства европейцев.

«В прошлом году я слышал от белых людей, что Вы ставите вопрос о проведении пограничной черты. Теперь я это слышу опять, но со мной Вы это не обсуждали. Почему же Вы не известили меня? Ваш сосед — я, а не белые люди. А Вы решаете, не советуясь со мной. Вы отдаете страну, и даже часть моих земель. Как мне понимать все это? Я хотел бы услышать Ваш ответ как можно скорее… Мы никогда не говорили ни о какой границе. Лишь теперь они ставят вопрос о границах».

После долгих уговоров Лобенгула добился своего Кама тоже отказался от английского посредничества

Недовольство англичанами давало козыри бурам. Трансваальский эмиссар Пит Гроблер отправился к тсванам и ндебелам. Тсванам он завез много ружей и раздал вождям, недовольным английским вторжением и проанглийской, с их точки зрения, позицией Камы.

Буры, конечно, не надеялись так просто изгнать британцев с земель тсванов, но пытались затруднить английское продвижение в междуречье. Пит Гроблер явился в Булавайо. В июле 1887 года, всячески запугивая ндебелов английской угрозой, он сумел заключить с Лобенгулой «договор о мире и дружбе» и добился ряда привилегий для буров в стране ндебелов. Он надолго остался в Булавайо как бы полномочным послом, чтобы тут, на месте, противодействовать английскому влиянию.

Англичане в долгу не остались. Сидней Шиппард принялся запугивать ндебелов угрозой вторжения буров. Он писал Лобенгуле: «До меня дошло известие о большом числе людей из Трансвааля, собирающихся вторгнуться в Машоналенд».

Когда Гроблер возвращался из Булавайо в Трансвааль, на землях бамангватов его «случайно» убили.

Англичанина Паттерсона случайно отравили, бура Гроблера невзначай убили… На простых европейских охотников, торговцев никто не покушался. Но прикосновение к «большой» политике оказывалось роковым даже тут, в глубине Африки.

Родс все сильнее давил на капские колониальные власти. Не исключено, что именно его агенты первыми узнали о договоре Гроблера.

На Рождество 1887 года Родс встретился с Геркулесом Робинсоном. Было решено, что настало время действовать быстрее и энергичнее. Наметили немедленно отправить официальное посольство к Лобенгуле — не только заключить договор «о мире и дружбе», подобный бурскому, но, главное, добиться, чтобы вождь ндебелов не заключал больше никаких договоров ни с кем, кроме Англии.

Полное ли единство помыслов заставило верховного комиссара Южной Африки действовать в унисон с Родсом, да еще с такой быстротой, как известно, далеко не всегда свойственной чиновникам? Или Родс так умел убеждать? У нас нет записей их бесед, сказанных там слов, сделанных намеков. Но зато доподлинно известно, что чуть позже Робинсону подарили 250 акций одной из компаний, созданных Родсом. А потом он стал одним из директоров «Де Бирс».

…В Булавайо не верили уже никому из европейцев. Поэтому главой своего посольства английские власти выбрали человека, который должен был вызвать у ндебелов если не максимум доверия, то хотя бы минимум недоверия. Это был Джон Моффет.

Джон Моффет — сын Роберта Моффета, хорошо знавшего отца Лобенгулы. Шурин Ливингстона. Он родился тут, в поселке бамангватов, совсем неподалеку от земель ндебелов. Потом, став миссионером, жил в тех же местах и многократно встречался с Лобенгулой. С конца семидесятых годов Моффет стал колониальным чиновником — с миссионерами такое случалось. В 1888 году он — уже пожилой человек, и ему легче вести переговоры со старейшинами ндебелов, чем какому-нибудь юнцу. Одним словом, лучшего парламентера не сыщешь.