Сестра Харуна-ар-Рашида - страница 12

Халиф собрался было уже подарить рабыню — странные эти поэты, выпрашивают пустяковые дары! — но Атба, неожиданно вмешавшись в разговор, взмолилась:

— О эмир правоверных! Будь милостив! Неужели ты хочешь отдать меня гончару, который, вместо того чтобы торговать кувшинами, торгует стихами?

Оценив по достоинству острословие и находчивость рабыни, аль-Махди оставил девушку в покое и запретил поэту воспевать ее. А для утешения отмерил ему ровно столько золота, сколько вошло в подаренную вазу. Но тогда Абуль Атахии, пожалуй, единственный раз в жизни, не нужно было золота. Атбу он больше так и не видел. Вскоре аль-Махди умер, рабы попали к разным хозяевам и следы ее затерялись… А в сердце поэта продолжал тлеть огонек, зажженный в юности.

Атба отошла от смотрового окошка, отдала распоряжение, и чернокожий привратник приотворил массивные ворота.

Первым во двор, держа на руках спящего мальчика, вошел Риаш. На его плече покоилась детская головка, тоненькие ручонки обвивали шею. Следом за ним в узком проеме ворот исчезла Барра, бережно унося второго мальчика. Слабые отблески фонарика, дрожавшего в руке Атбы, пересекли широкое пустое пространство перед домом и затерялись во внутреннем дворике.

Снаружи., перед оградой, погонщик повернул мулов и, ругаясь, погнал их вниз по аллее.

Подслушанный разговор отвлек внимание Абуль Атахии от дела, по которому он пришел. Новая тайна показалась ему более привлекательной. В ней замешан важный господин, сейида… Но кто они такие? Вот если бы узнать да урвать солидный куш!

«Не буду торопиться, теперь это ни к чему, — решил он, подстегиваемый неотступной жаждой интриг, и остался в укрытии. — Прежде всего осторожность! Ага, скрипнул засов, привратник удаляется. Подожду-ка еще. Чтоб никто не заподозрил, будто… Ничего-то я не видел и ничего не знаю. Только что приехал. Нужно схитрить. Хитрость поможет выведать тайну!»

Он выждал несколько минут, затем подошел к воротам.

На стук молоточка из внутреннего дворика отозвался хрипловатый голос привратника:

— Кто там еще?!

— Отворяй, Хайян! — прикрикнул Абуль Атахия и снова забарабанил в ворота.

— Иду я, иду! — заторопился негр.

Со скрежетом отворилось смотровое окошко, и блики света скользнули по черному лицу.

Привратник уставился на поэта и, узнав его, выразил удивление:

— Ай, ай, ай! Это ты, мой славный господин! Вот не думал, никак не думал. Что так поздно? Скоро аллах отсчитает полночь. Ну погоди, отопру.

Тяжко вздыхая, Абуль Атахия прошел во двор.

— Ох, и устал я! — простонал он, переводя дыхание. — Хозяин дома?

— А где ему быть, мой славный господин? У тебя что срочное? — поинтересовался привратник. По-арабски он говорил с трудом, путал «айн», «гайн», «каф» и «кяф».

— Ночью не ходят в гости, Хайян! По делам, и то редко когда заглядывают. Небо сегодня словно черный шелк. Я бы, наверно, не постучал, если б, подъезжая, но увидел, что дом освещен, как на свадьбе. Уж и вправду не свадьба ли у вас? — болтал поэт, больше не напоминая о мнимой усталости. — Я что-то не слыхал, чтобы Фанхас бодрствовал после ужина. Может, к нему приехал откуда близкий друг? А? Ну что ты молчишь? Люблю, когда приезжают друзья! — Он со смешком подтолкнул шагавшего чуть впереди негра. — Выкладывай, что за праздник-то!

— Да чтоб их джинны позабирали! Какой там праздник! Спать не дают, — буркнул привратник и, будто испугавшись собственных слов, добавил: — Не знаю я ничего. Непутевая ночка. То одни, то другие. Доложу хозяину.

— А где он сейчас?

— У себя.

По длинной галерее, освещенной свечами, они прошли к лестнице, поднялись наверх. Дом казался вымершим: ни слуг, ни рабов. Тишина. Приемная комната, куда обычно поначалу приводят гостей, была погружена в темноту. Хайян принес подсвечник, попросил немного подождать и отправился за хозяином.

«Вот я и в доме! — удовлетворенно вздохнул Абуль Атахия. — Запоздалые путники где-то притихли. Не хотят, чтобы их услышал кто-либо посторонний. Не знают, кто пришел. Боятся. Но где они? Дом велик. Ради того чтобы разведать это, стоит задержаться на ночь. А что, если выйти в коридор и одним глазком заглянуть в соседние комнаты? Расположение покоев знакомо… А если меня заметят? Ладно, как-нибудь выкручусь…»