Сестра и сестричка - страница 10

— Да, наш Ветер оплошал на этот раз, — нахмурился король. — Такое с Ветром впервые. Видно, какие-то неведомые силы охраняют старика…

— Батюшка! — нетерпеливо прервала его принцесса, и глаза ее вспыхнули синим огнем. — Но ведь у тебя есть кольцо «Желание». Волшебное кольцо! Пусть оно заставит принца Пелиора полюбить меня!

— Не все так просто… — сокрушенно вздохнул король. — Да, я раздобыл кольцо «Желание». Его выкрал по моему повелению хохлатый ворон. Птицы порой не лучше людей. Потому, на всякий случай, я заморозил ворона, чтобы хохлатый не сболтнул бы лишнего. Кольцо я надежно спрятал в Северной башне, в потайной комнате. Но, увы, моя ледяная радость, кольцо не в силах тебе помочь. Любовь!.. Это такое странное, такое капризное чувство. Оно неподвластно даже волшебству…

Принцесса Лединелла в гневе топнула ногой, закусила серебряную губу. Она выбежала из зала, рой послушных снежинок торопливо вылетел за ней.

— Северная башня… Потайная комната… Мне-то что? — вздохнула мышка Шелковый Чепчик и свернулась на своей ледяной постельке. — Завтра Бешеный Ветер заморозит меня, и конец всему. Обойду на прощанье все знакомые норки. Ах, сколько печали и страданий узнала я в этом дворце!..

Старый барон сидел в глубоком кресле у догорающего камина. Угли то жарко вспыхивали, то гасли. Они словно подмигивали ему.

Барона томили невеселые мысли. «Проклятье! Почему сгорел заветный документ? Вдруг вспыхнул сам собой, а с ним заодно сгорели все мои надежды получить замок Селизетты. Какой неудачный день! Сплошное невезение. Ума не приложу, как девчонка нашла Счастливую дверь? Ведь я оставил ей такой крошечный огарок свечи. Ах, племянница! Я-то думал, ты наивная дурочка, простушка, а на деле ты оказалась ловкая проныра! — Вдруг злорадная улыбка тронула синеватые губы старика. — Зато Селизетте никогда не найти свою любимую сестричку. Прощай, крошка Элизетта! Да и я не остался в убытке. Король Ледингор отвалил мне за малышку целое состояние: ларец, полный роскошных алмазов. Неплохо бы их пересчитать и прикинуть: сколько я смогу выручить за них золотых кругляшек!

Старик сбросил на ручку кресла потертый меховой плащ. Мурлыча себе под нос какую-то игривую песенку и приплясывая на кривых ногах, он направился к узорному столику, на котором стоял ларец, украшенный перламутром.

Барон с нежностью погладил ладонями крышку ларца, наклонил голову, любуясь игрой перламутра в свете свечей.

Причмокивая губами от удовольствия, достал ключик, спрятанный за пазухой, и отпер ларец. Он откинул крышку да так и замер. И право, было чему изумиться! Ларец по края был полон прозрачной водой, никаких алмазов не было и в помине. Чуть покачиваясь, плавала тонкая зеленая травинка. Бесценные алмазы попросту растаяли. Невозможно описать ярость и возмущение старого барона.

— Тысяча дьяволов! — Старик сжал руку в кулак. — Обман, надувательство! Но нет, я не из тех, кто позволит водить себя за нос! Я заставлю короля, как обещано, расплатиться со мной за девчонку. Эй, слуги, карету мне, да поживей!

Барон дрожащей рукой запер перламутровый ларчик, сунул его под мышку и заторопился к двери.

Проходя мимо кресла, подхватил свой старый плащ и, волоча его за собой, спустился по лестнице. Скоро колеса его кареты загремели по булыжнику.

Небо на востоке заалело. День обещал быть ясным и теплым.

Карета ехала мимо цветущих полян. Свежие подснежники в утреннем свете казались фарфоровыми.

Но старый барон не смотрел по сторонам. Он ехал, крепко вцепившись руками в перламутровый ларчик. При каждом толчке кареты он чувствовал, как в ларчике плещется вода.

Дорога, кольцами огибая холм, пошла вверх. Становилось все холодней.

Старый барон укутал нос в подкладку мехового плаща.

Наконец он увидел высокую арку ворот и стену, сложенную из ледяных глыб.

Стражники распахнули тяжелые створки ворот.

Но в этот миг навстречу карете ринулся обжигающий вихрь, неся острые снежинки и ледяные иглы.

Кони вскинулись на дыбы, карета остановилась. Напрасно кучер, тощий, как высохший стручок, понукал лошадей, нахлестывая кнутом. Лошади ржали и пятились назад. Барон, проклиная все на свете, выбрался из кареты. Направился по дороге к сверкающему острым ледяным блеском дворцу.