Сестра Марфа - страница 6

Никогда еще наставница Дора не говорила с ней так откровенно.

— Вы с Греттой были рождены в разные времена и при различных обстоятельствах, а потому не осуждай ее за совершаемые ею поступки. Каждый из нас ищет собственный путь. — Вздохнув, наставница положила руку Марфе на плечо. — А твой выбор, Марфа, я уверена, еще удивит нас и, возможно, даже отобразится на страницах истории. Я возлагаю большие надежды на тебя, дитя. Но твое горячее сердце не должно смутить твой разум.

— Благодарю вас, наставница.

«…Но, боюсь, вы возлагаете на меня слишком многое», — пронеслось в мыслях у слухарки, как Дора тут же продолжила:

— Я не хвалю тебя, Марфа. Лишь предупреждаю, — лукаво подметила она. — В тебе есть особая сила, дитя мое. Я почувствовала это сразу же, как только увидела тебя младенцем. Уже тогда ты смотрела на меня сознательным взглядом… Но послужит эта сила на благо или же на вред — решать тебе.

Идя вдоль длинных коридоров, Марфа слышала, как ее шаги разлетались эхом и медленно затихали, растворяясь в каменных стенах. Слухарка думала о словах наставницы, но, даже погрузившись в размышления, все равно ощущала чужие любопытные глаза, наблюдающие за каждым ее движением.

Туманный шлейф тянулся за каждым шагом Марфы, но она его не замечала. Ее больше волновали сестры-слухарки, что встречались на пути. Девушки, чьи лица были так же скрыты за вуалью, как и у нее самой, вот только амулеты на шее у них были выкованы из черного камня, а чаще всего, — вырезаны из простого дерева. Слухарки спешно кланялись и скорей бежали прочь. Страшились смотреть ей в глаза и лишь шептались за спиной. Оно и неудивительно. Сколько раз Марфа наказывала их за непослушание? Сколько раз оставляла без еды на несколько дней?

Марфа замедлила шаг и взяла в руки свой амулет, осторожно провела пальцами по гладкой поверхности. Лишь у нее и у Гретты кулоны были выгравированы из перламутрового камня, ведь по статусу они были ближе всего к матушке-настоятельнице Доре, а это значит, что однажды одна из них двоих получит в управление собор. Марфа крепче сжала в ладони амулет и ей вдруг подумалось: «Быть может, все сложилось бы иначе, если бы ее амулет был другого цвета?». Марфа была слишком молода, чтобы носить такой кулон, но среди остальных сверстниц лишь у нее получилось выучить язык древних глоров и заняться переводами Учения.

Марфа сжимала амулет и, казалось, еще секунда и она превратит его в пыль. Как вдруг из-за угла показалась одна из слухарок и, широко улыбнувшись, побежала ей навстречу.

— Марфа, вот ты где! — воскликнула она. Эффи была одной из немногих, кто все еще так искренне улыбался ей. Ее солнечные волосы вились от природы и выбивались из-под чепца, а ярко-синие глаза излучали свет. Даже плотная фата была не в силах скрыть солнечную натуру и живость характера. Каким образом Эффи удалось сохранить эту детскую непосредственность даже по прошествии многих лет, отданных собору? Для Марфы это оставалось загадкой. — Мы так давно не говорили с тобой вдвоем! Знаешь, сегодня ко мне на исповедь приходила молодая леди. Видела бы ты, какие нежные у нее руки! А ее лучистые глаза… даже под маской их было не скрыть. А знала бы ты, что она поведала мне! — Эффи хитровато усмехнулась. — Никогда бы не подумала, что такая особа…

— Прекрати, Эффи. Ты ведь знаешь, что тайна исповеди священна, — резко оборвала ее Марфа, и та сразу же изменилась в лице.

— Верно, сестра, но… Нам не положено выносить эти тайны за пределы храма, но в его стенах разве нам нельзя… между собой…

— Все, что произносится вслух, неизбежно может оказаться и за стенами. Осторожней, Эффи. Ведь однажды это может стоить тебе жизни.

— Но все так делают!

— Значит… — Марфа внимательно посмотрела на Эффи. — Значит, это нужно прекратить. Я доложу об этом наставнице и приму меры в ближайшее время.

Взгляд Эффи помрачнел сильнее прежнего.

— Знаешь, Марфа, другие мне говорили, а я до последнего не верила. Не верила, что ты…

— Эффи… — потянулась к ней Марфа, но та дернулась и отстранилась. Глаза у нее были переполнены слез — то ли от обиды, то ли от злости.