Сестрёнки - страница 60

стр.

— Если тогда тинктура была создана в первый раз, то по нашей планете могут бродить люди, которые в два или три раза старше Моники.

— Это так. Но не думаю. Статистика, которую ты так любишь, исключает их существование. В какой-то раз он, попросту, не успеет сбежать… Или свалится с лестницы.

— Беспокоит меня наша малая. Какова вероятность того, что вампирица встретится именно с тобой?

— Быть может, ее что-то притянуло. Телепатия или…

Катаржина уже ранее заметила, что мысли ее кузины несколько ленивы. Ей не хватает искусства дедукции; голова у нее светлая, но размышления как бы заикаются. Это проблема иного воспитания, жизненный опыт здесь не поможет…

— Телепатия… предположим, что таких как ты здесь несколько сотен. Это предполагая, что алхимики одаряли тинктурой своих учеников, сотрудников и так далее…

— Очень маловероятно, — вмешалась Стася.

— Ладно. Подсчитай, сколько может быть таких, как ты.

— Келли нет в живых. Сетон мертв. Авиценна… — она заколебалась. — Не знаю, то было за сотни лет до моего рождения. Из учеников Сендзивоя, кроме меня, живет пара. Один — это Ян Копаницкий, его я встречала пару раз; к своей истинной фамилии он привязан как-то и не был. Какая она у него теперь?

— Скуржевский.

— Тоже ничего. Сендзивой, если жив… Двух остальных я и не встречала, а после стольких лет имена их не помню.

— В живых их нет, — пояснила Катаржина, — их нагнали те, которые пытались покончить с тобой в школе…

И она кратко изложила выясненные в архивах результаты следствия.

— Черт, я до сих пор не могу понять, откуда они знали?

— У меня имеется гипотеза. Кто-то вас подставил. Некто, неплохо знающий тайну Сендзивоя.

— Имеется еще один. Димитрий… — вспомнила Станислава.

— Хмм. Ну да. И о чем вы разговаривали?

В Катаржине предыдущая профессия выработала определенные навыки.

— Я спросила о Сендзивое. Тот сообщил, что уже давно его не видел. Ну и жаловался, как надоела ему жизнь. Еще ему хотелось узнать, проживаю ли я в Кракове. Вот и все.

— Те двое были убиты в Кракове… Он мог их просто подставить. Вот представь себе такую ситуацию… Димитрий любит пожить с шиком и, время от времени, погулять.

— Это точно. Костюм, что был на не м, выглядел словно из каталога.

— В его распоряжении запас тинктуры, но, как тебе известно, ею можно воспользоваться двумя способами. Или переработать в золото, или жить дольше. Золото — это деньги… Но за то, чтобы иметь деньги платой становится более короткая жизнь. Разве что…

— Он находит несколько очень религиозных людей. Внушает им то, что мы вампиры, впрочем, даже и не важно, что он там им сказал. Те двое гибнут с разрывом в лет пятнадцать. Затем приходит моя очередь…

— Именно. У каждого убитого он находит порцию тинктуры. Но, может, не всегда это и удавалось. Не все ведь держали ее дома или при себе.

— Если это правда… — Станислава взяла сумочку и вытащила наган. Провернула барабан. Шесть патронов с пулями закружило в смертельном танце.

— Ты права, если это правда? Ведь мы можем и ошибаться, — успокоила ее кузина.

— Как мы это проверим?

— Если это он, то вскоре можно рассчитывать на посещение убийц…

— Определить адрес будет нелегко.

— Но тебя могут выследить. Необходимо предпринять средства осторожности.

— И что ты предлагаешь?


₪ ₪ ₪

Княжна Моника мчит на роликовых коньках по Плянтам. У нее неплохо выходит. Лет шестьдесят назад она ездила на роликах, но параллельная установка колесиков не давало таких возможностей, как нынешнее решение.

Коньки она получила от Станиславы. Преподавательница восприняла, что Моника прожила более тысячи лет, но подсознательно относится к ней как к шестнадцатилетнему подростку. И замечательно. В нынешние времена это очень даже замечательный возраст. От человека не требуют ответственности… В Византии в четырнадцать лет девушку считали взрослой. Ее двоюродная сестра вышла замуж в двенадцать лет, что не было чем-то необычным. Приятно иногда на пару часов освободиться от забот, которые несет с собой зрелость…

Моника мчит по-настоящему быстро. Когда же это в последний раз она ездила на роликах? В 1913? Похоже, так, за год перед войной, уничтожившей независимую Сербию и еще несколько стран. А в нужный ритм она вошла сразу же.