Северная и Западная Европа - страница 10

Обрадовалась беззубая Лоухи, увидев, что Сампо готово; долго не знала она, куда его спрятать, потому что нельзя было установить его ни в одном из ее обширных погребов. И снесла она его бережно в медную гору и заперла в ней девятью крепкими замками.

— Ну, теперь Сампо готово, — сказал кузнец беззубой ведьме самым вкрадчивым и ласковым голосом, — теперь можно мне взять твою дочку за себя замуж.

Лоухи не смела ему отказать, но дочь ее заупрямилась и не хотела выходить за Илмаринена.

— Не любо мне ехать в чужую, дальнюю сторону, уходить из–под родимого крова, — отвечала она. — Кто здесь без меня заставит петь птичек и кукушку куковать; уйду я — и они далеко отлетят от наших холмов и лесов.

Нахмурился Илмаринен, надвинул шапку на самые брови, а сам глубоко призадумался.

— Хоть бы на родину–то мне вернуться удалось, хоть бы кто–нибудь указал мне туда дорогу, — шептал он про себя тихо.

Лоухи спросила его о причине его задумчивости; он откровенно высказал ей свою тоску по родине. И наделила его Лоухи на дорогу всякими съестными припасами, снарядила ему легкий челнок, распустила на нем белый парус и послала попутные ветры сопровождать его до самых берегов отчизны.

Пасмурным осенним утром приехал Илмаринен домой и очень неохотно отвечал на вопросы Вяйнямёйнена, который хотел узнать об устройстве Сампо.

Вяйнямёйнен очень хорошо понял из немногих и коротких ответов своего брата, что ему не посчастливилось в сватовстве, и премудрому пришло в голову еще раз попытать счастья, еще раз искать руки гордой северной красавицы, дочери Лоухи. Но как попасть туда, где живет она со своей матерью и со всем своим родом? Дороги туда не знал никто, даже сам Вяйнямёйнен. И вздумал премудрый певец построить такую лодку, которая бы сама везла его туда, куда бы он ни пожелал ехать. Никому другому, кроме могущественного Вяйнямёйнена, не пришла бы в голову такая смелая мысль, ни у кого бы и сил не хватило ее выполнить, а ему все нипочем! Надобно было ему только выбрать дерево, которое по свойствам своим годилось бы для такого чудного челна. И послал Вяйнямёйнен своего приятеля Сампсу Пеллервойнена (того самого великана, который помогал ему засевать землю травами и деревьями) выбрать и срубить годное дерево. Пошел Сампса с топором на плече на восток за три горы и пришел сначала к осине саженей трех в вышину, которая и спросила его поспешно:

— Чего тебе от меня надобно?

— Мне нужен лес на постройку судна для Вяйнямёйнена, — отвечал великан.

А ему в ответ зашелестела густолиственная осина:

Пошел Сампса на Север; видит, растет там высокая ель, саженей шесть в ширину; ударил он по ней топором и спросил:

— Ты–то уж, верно, пригодишься на постройку корабля для Вяйнямёйнена?

С досадой зашумела ему в ответ высокая ель:

Сампса поверил и направился в южные страны. Там увидел он громадный дуб, девяти саженей в обхвате. К нему обратился он с вопросом:

— Не пригодишься ли хоть ты на постройку чудного судна для премудрого?

Умно и гордо отвечал ему дуб:

И срубил великан великана, обрубил его могучие ветви, наготовил из него для мудрого Вяйнямёйнена столько досок, брусьев и бревен, что все и не пересчитаешь сразу…

А мудрый певец строил свое чудное судно при помощи могучих чар. Спел он одну песню, и глубокий киль лодки был готов; затянул другую — словно сами выросли из киля круглые бока, спел третью песню — и бока сами собой сошлись на носу, а по краям их явились выемки для весел. Недоставало у премудрого трех заветных словечек, чтобы достроить свою чудную лодку, срубить на ней корму и вставить посередине мачту. Стал ломать голову премудрый, вспоминая те три могучие слова, которые были ему так нужны; стал гадать по внутренностям птиц и зверей, надеясь отыскать их, — все напрасно.