Северная Русь: история сурового края ХIII-ХVII вв. - страница 6

Заслуживает внимания ещё одно значение греческого «αυλίς» – находящийся, ночующий в поле, сельский. Так могли называться первоначальные остановки архиереев и их должностных лиц (десятильников, доводчиков со своими «людьми»), собиравших ещё в домонгольское время церковную дань и судебные пошлины. Дело в том, что первичной формой деятельности и государственной, и церковной администрации в Древней Руси была объездная, а не стационарная. Так слово «αυλίς» (путём замены в русских переводах дифтонга ау на у) могло семантически соединиться с приходом, местом остановки лиц церковной администрации, иными словами, погостом древнерусского времени, образцом которого выше мы как раз и посчитали Векшенгу. Архаические элементы такой именно организации управления в виде зимнего «объезда» сельских приходов Устюжской земли владычными десятильником, доводчиком с их людьми, сбора «полюдного» отражены в окладной книге Ростовской митрополии 1625 г. Унаследованные от древнерусской эпохи, они, таким образом, продолжали функционировать и в первой четверти XVII в. Все указанные выше тотемские и вологодские улусцы территориально как раз укладываются в рамки Ростовской епархии на севере.

Другое объяснение происхождения северных улусов/ улусцев можно связать с летописным известием о большой ссылке знатных казанских татар в 1487 г. на Вологду и Белоозеро (точнее, Карголом) – царя Алегама с матерью царицей Фатимой, женами, сестрами и братьями Мелик-Тагиром и Худай-Кулом. Кроме того, на Вологду в 1480 г. был сослан крымский царевич Хайдар (Айдар), сын Хаджи-Гирея. В Устюжском летописном своде отмечено, что вел. кн. Иван III «татар рассажал по посельским». Посельские, как известно, управляли дворцовыми (великокняжескими) сёлами, а Вологодский и Устюжский уезды в XV–XVI вв. вообще были плотно насыщены дворцовым землевладением. Речь, следовательно, должна идти о кормовом обеспечении ссыльной татарской знати с дворцовых сёл-волостей Вологды и Устюга. Такие волости, точнее их часть, могли пониматься как улусы, с которых кормились татары. Допустимо и предположение о переходе части ссыльных татар в православие, что как-то может объяснить позднейшее соединение улусов с низовой структурой церковной организации. Однако для подтверждения нашего предположения у нас нет систематических описаний – и государственных, и тем более внутрицерковных – Вологодского и Устюжского уездов конца XV – первой половины XVI в., в которых содержался бы фактический материал о возможном расселении татар и их крещении здесь.

Крайняя западная оконечность в географическом распространении улусцев замечена в Чарондской округе в 1699 г. – это Чюриловский улусец в вотчине Спасо-Вожеозёрского монастыря. Крайним восточным улусцем можно считать Пичужский в составе Кичменгской волости, расположенный по р. Ентале. В 1780-х гг. он входил в Никольский уезд Вологодской губ. Этот улусец примыкал к одному из ареалов Южской трети Устюжского уезда – по среднему Югу с его притоком Кичменгой. Любопытно, что на р. Ентале по писцовым книгам XVII в. известна дер. Бакшеев двор, а тюркское слово «бакшей» означает писца. Используется это слово и в антропонимических конструкциях при указании на казанскую и крымскую знать. В Пискарёвском летописце под 1534–1536 гг. фигурируют послы из Казани (Козя-Охмат-бакшей) и Крыма (Тетчербей-бакшей). В том же источнике находим смысловое сближение слов «улусы», «ясак» и «чёрные люди», что подчёркивает значение улусов как податных округов.

Взяв Казань в 1552 г., царь Иван IV потребовал от податного населения бывшего ханства («чёрных людей всех улусов») «есаки платити по-прежнему». Скорее всего, исчисление налогоплательщиков в улусах совпадало с военно-децимарным делением на десятки, сотни, тысячи и тьмы. Отсюда и выборные лица, ответственные за каждое подразделение, – десятские, сотские, тысяцкие, темники. Позднейшее употребление термина «улус» выявлено нами в просьбе казахских старшин Младшего Жуза 1726 г. о принятии их в подданство России. В тексте фигурирует 40 тыс. улусов, а в них 100 тыс. чел., «и все те люди военные». Значит,