Северные рассказы - страница 48

Первыми в кают-компании неизменно появляются метеорологи, аэрологи и геофизики. Это известные полуночники, ведущие свои наблюдения круглые сутки. Хоть завтрак и начинается в 2 часа 30 минут, они уже с двух часов осаждают дежурного вопросами, что на завтрак, и наводят критику на все приготовленное. Горе тому, кто сварит жидкий кофе или плохо отогреет окаменелый, замерзший хлеб. Завтрак проходит всегда в веселой, жизнерадостной болтовне. Скоро все расходятся по своим объектам наблюдений. У гидрологов начинает тарахтеть движок механической лебедки. С большой глубины поднимаются батометры с пробами воды. Берутся пробы планктона, измеряются течения и температура воды на различных горизонтах. У аэрологов сразу после завтрака выпуск очередного радиозонда, и вскоре из их палатки уже слышатся характерные чирикающие сигналы прибора, летящего в атмосферу. С площадки, где стоит вертолет, доносится мощный гул подогреваемых ламп. Это пилот Бабенко собирается в очередной облет района для ледовой разведки. С ним летит А. Ф. Трешников и кинооператор Е. П. Яцун.

Опустела кают-компания, и только наш общий любимец Иван Максимович Шариков звенит убираемой посудой. Трудовой день начался.

Время до обеда проходит быстро. Все заняты работой, и если в этот день природа милостива и нет метели, многие между сроками наблюдений приводят в порядок свое хозяйство, откапывая его из-под снега, поправляют брезенты, закрывающие грузы, сортируют ящики с продовольствием и аварийными пайками.

Но вот из открытых дверей камбуза вместе с клубами пара начинают доноситься соблазнительные запахи жареных бифштексов. В это время наши псы, Блудный и Мамай, лениво потягиваясь, являются на свое постоянное место дежурства к камбузу. Здесь у них есть свои, вылежанные в снегу ямки, расположенные симметрично по бокам двери. Каждый из них всегда занимает свою ямку.

По зову рынды зимовщики собираются на обед и отдают ему должное, всегда с неизменным аппетитом. Во время обеда кто-нибудь из зимовщиков попадает под обстрел товарищеской шутки. Чаще всего это падает на долю доктора Воловича. Так уж повелось, видимо потому, что Волович обладает остроумием и за ответным словом в карман не лезет. Одной из тем разговора часто служит редкая, прямо-таки уникальная нелюбовь Воловича к хозяйственным обязанностям, которые на него возложены внутренним распорядком станции. Разговор начинается примерно так:

— Виталий! А где у нас лежат крепления для лыж? — Спрашивающий с невинно внимательным выражением лица ждет ответа. Волович явно затруднен вопросом, однако теряться не в его привычке.

— В куче номер один, — отвечает он, но в его голосе не слышно металлических нот железной уверенности.

— А где куча номер один? — Этот вопрос много легче, и Волович, обсасывая с большим аппетитом косточку, бурчит:

— Рядом с кучей номер три. — Все обедающие примолкли и с интересом ждут финала-разговора. Тот, кому до зарезу понадобились крепления для лыж, на этом не успокаивается.

— Виталий, а которая эта куча номер три, справа или слева?

Волович начинает ерзать на стуле и чувствует, что медленно, но верно залезает в тупик. Однако он молодцевато и бодро отвечает:

— Рядом с ящиками с глицерином! — Это его губит. Все знают, что злосчастный глицерин с момента нашего прибытия на льдину спрятался где-то под снегом и стал прямо-таки легендарным.

Ведущий допрос елейно-медоточивым тоном задает последний, убийственный вопрос:

— А где глицерин? — Наступает тишина, нарушаемая только сопением Воловича. Наконец, словно бросаясь в холодную воду, с тоскливым выражением своих черных глаз Виталий сдается на милость всей кают-компании и бурчит:

— Вот этого я не знаю!

После мгновения тишины кают-компания оглашается дружным смехом. В веселье принимает участие и сама «жертва». Комизм ситуации, которая замыкается на потерянном глицерине, явно в духе живого и добродушного характера Виталия Воловича. Нужно отметить, что к осени Виталий стал более уверенно отвечать на вопросы о местоположении тех иди иных хозяйственных предметов, но, к его несчастью, после разломов поля и многочисленных переездов лагеря с места на место все грузы и так называемые «кучи» номер один, два и т. д. совершенно безнадежно спутались, и в этой путанице он уже разобраться так и не смог до самого закрытия станции. Глицерин же вдруг нашелся. Все три бидона появились как из-под земли на самом видном месте. Виталий ходил гордый и уверенно заявил, что он все время знал, где находились эти бидоны…