Северные рассказы - страница 57
30 декабря радисты нам сообщили, что с береговой базы к нам вылетел самолет Мазурука. За последние два месяца это был первый гость с Большой Земли. Илью Павловича Мазурука все полярники знают, и любят как большого друга.
Мне довелось зимовать с ним на Земле Франца-Иосифа в 1937/38 году. Это был трудный год в жизни зимовщиков, но и славный торжеством отечественной авиации, завоеванием полюса и трансарктическими перелетами. Илья Павлович и летчик Матвей Ильич Козлов, имея в своем распоряжении несколько самолетов различного класса, находились на Земле Франца-Иосифа, оберегая папанинскую четверку от неожиданностей суровой арктической природы и льдов Центральной Арктики.
В годы Великой Отечественной войны Мазурук несколько отошел от арктической работы, выполняя ответственные задания правительства. Но когда Главное управление Северного морского пути начало планомерное изучение природы Центральной Арктики, организуя одну за другой высокоширотные воздушные экспедиции в район Северного полюса, Илья Павлович стал постоянным участником этих грандиозных работ, и снова полярники стали узнавать его самолет в воздухе по «почерку полета». Каждый прилет Мазурука на льдину знаменовался каким-нибудь неожиданным сюрпризов: то он доставит несколько ящиков жигулевского пива, то для создания у нас домашнего уюта привезет пушистого кота, то еще что-нибудь интересное. В этот рейс нас также ожидал сюрприз.
В 17 часов московского времени в темноте ночного неба появились огни самолета. Рокоча моторами, ИЛ-12 подошел к лагерю, и вдруг все вокруг засияло ослепительным светом: Илья Павлович сбросил осветительную ракету. Он потом говорил, что ему захотелось хоть на короткое время рассеять темноту полярной ночи, окружавшую наш лагерь уже долгие три месяца.
В зеленоватом свете горящей ракеты наша льдина и лагерь были, что называется, как на ладони. Все предметы как бы сдвинулись и стали меньше. Ближайшая гряда торосов четким рисунком ослепительно забелела на фоне горизонта. Вскоре из-за этой гряды показались посадочные фары самолета, и, пройдя почти вплотную над ней летчик мастерски совершил посадку.
И. П. Мазурук, не только пилот, но и настоящий полярник и исследователь, отправился с А. Ф. Трещниковым к тому месту, где раньше находился лагерь, а теперь громоздились гряды торосов. Вернулся он оттуда молчаливым и притихшим. Слишком велико было впечатление свежего человека от того, что он там увидел.
Через несколько часов самолет улетел, а мы, забыв все на свете, разбирали почту и буквально «глотали» письма с Большой Земли от своих близких, родных и друзей, и долго в эту ночь светились окна домиков и слышались возбужденные голоса зимовщиков, обсуждающих новости и впечатления. Дежурный по лагерю К. М. Курко, обходя домики и лагерь, только сокрушенно покачивал головой, возмущаясь явным нарушением правил внутреннего распорядка.
На следующий день «топилась» баня и коллектив приводил себя в порядок для торжественной встречи Нового года. В кают-компании кипела работа. Редколлегия трудилась над очередным номером стенной газеты «Во льдах»; несколько человек обтягивали потемневшие стены марлей; украшалась елка. Повар Саша с помощниками-добровольцами готовил кушанья и напитки. Коллектив кондитерской фабрики «Большевик» прислал нам в подарок два богатейших шоколадных торта, украшенных разнообразнейшими фруктами.
Пришли телеграммы с новогодними приветствиями. Все телеграммы зачитать было просто невозможно, и Алексей Федорович сообщил список организаций и лиц, приславших нам поздравления. Долго продолжался дружеский ужин. А в это время за стенами домика посвистывал ветер, мел колючий поземок, где-то на окраине поля шло торошение, и луна призрачным светом освещала наш маленький, затерянный во льдах лагерь.
Было очень холодно на улице, и после уютного тепла кают-компании ночной воздух Арктики обжигал — разгоряченные лица. Но, несмотря на праздник и новогоднее веселье, то один, то другой зимовщик, мельком взглянув на ручные часы, торопливо уходил из кают-компании, чтобы произвести очередные, наблюдения.