Северный путь. Часть 3. Три испытания Мертвого бога - страница 7

Завтрак по сложившейся уже традиции проходил в полной тишине. Все старались не поднимать глаз от тарелок, даже Эглаборг с Вожыком, у которых и вовсе не было никаких причин для грусти, впали в уныние, подчинившись общему порыву. Один Финист, устроивший Герду по правую руку от себя, сверкал белозубой улыбкой, как медный чайник после того, как его основательно почистили песочком от гари и копоти.

Как только тарелки опустели, все быстренько разбежались по делам: Николя забрал Вожыка на очередной урок, Майли вернулась к себе в комнату отдыхать — она все еще чувствовала слабость после случая с Ходоком. Эглаборг осмотрел Герду, напоил ее очередным зельем и скрепя сердце отпустил вместе с Финистом, заставив его пообещать, что он не станет утомлять ее сверх меры. Оборотень резонно заметил, что он не Николя, который требует от всех невозможного и никого не щадит. Целитель проворчал нечто неразборчивое, но они уже этого не слышали.

Когда Герда с Финистом вошли в конюшню, лошади сладко посапывали после плотного завтрака, развалившись в денниках на сухой соломе, кто-то на животе, поджав под себя копыта, а особенно уставшие плашмя на боку, вытянув длинные, как жерди, ноги. Герда восхищенно посмотрела на Яшку, которая в такой позе выглядела особенно умилительно: подогнутые угольно-черные ноги обрамляли трогательное светлое брюшко, на красноватой шкуре проклюнулись едва заметные желтые яблочки. Кобыла явно находилась в отличной форме, отъевшись досыта и хорошо отдохнув после изнурительного путешествия, и теперь стала настоящей красавицей, не хуже породистых жеребцов из Будескайска.

Позволив вдоволь налюбоваться на Яшку, Финист отвел Герду к своей кобыле. Увидев хозяина, Золотинка вопросительно вскинула голову и повела ухом. Финист улыбнулся и, отодвинув засов, распахнул дверь. Кобыла вздохнула, вытянула передние ноги, оперлась на них и поднялась. Отряхнувшись, сладко зевнула и принялась облизывать хозяйские руки, ласкаясь. Золотинка набирала вес куда хуже Яшки, неизменно оставаясь мосластой и сухой, а ребра скрывал лишь толстый слой золотисто-рыжей шерсти, который она предусмотрительно отрастила на долгую холодную зиму. Однако животное пребывало в прекрасном расположении духа: фыркало и с любопытством заглядывало за плечо Финиста, где стояла Герда.

— Красавица, — она провела рукой по белой проточине на носу кобылы.

— Сейчас нет, — возразил Финист. — Золотинка уже не так молода и долго восстанавливает силы, но когда к лету вылиняет и нагуляет чуток жира, станет настоящим зареченским золотом.

— Думаешь, мы задержимся здесь до лета? — задумчиво спросила Герда.

— Не знаю. А ты куда-то собираешься?

— Когда-нибудь эта учеба закончится. Нельзя же пользоваться гостеприимством мастера Николя вечно.

— Думаю, после испытаний вас распределят по назначениям от компании Норн.

— А если мы провалимся, что тогда?

— Сомневаюсь, что тебе стоит этого опасаться. У тебя очень редкий дар. Вряд ли Компания станет им разбрасываться понапрасну, так что не переживай — на улице не окажешься. Кроме того, мы всегда можем убежать вместе.

— Финист! В последнее время эта шутка приобрела дурной оттенок.

— Согласен. Извини. Так на чем мы остановились?

— Ты обещал научить меня пользоваться даром.

Финист лукаво ухмыльнулся, взял Герду за руку и начал едва заметно поглаживать большим пальцем кожу на тыльной стороне ладони.

— Что ты делаешь? — нахмурилась она.

— Наслаждаюсь, — честно признался он и протянул ее руку к шее Золотинки. Его губы не шевелились, но Герда явственно услышала, как оборотень шепнул:

— Солнце, поздоровайся с моей девушкой.

— Здравствуй, — прозвучал в голове Герды высокий, исполненный достоинства голос. Рот сам распахнулся от удивления. Она ведь даже ни о чем подумать не успела. Это получилось совершенно неожиданно и так легко! С Николя такого ни разу не было.

— А теперь расскажи, как тебе здесь живется, — Финист снова говорил с Золотинкой, не открывая рта.

— Вроде ничего, только холодно жутко и места мало. Везде горы, а я привыкла к степному простору. Бескрайнему, до самого горизонта, чтобы скакать за ним много дней наперегонки с южным ветром и так и не догнать.