Севильский любовник - страница 11
Вскоре они вышли к площади Каталонии, где устроили настоящую фотосессию — Воронцова очень любила фотографироваться, но обычно ее просто некому было снимать, а приставать к прохожим она не любила. Оказалось, что Мишка — профессиональный фотограф, он щелкал ее на свою дорогущую камеру, обещав выслать снимки любым удобным девушке способом — и это, по его словам, была малость, которой он мог рассчитаться за вдохновляющую экскурсию по городу.
— Может, поужинаешь с нами? — спросил он, бегло просматривая фото. — Заодно поможешь разобраться в этой огненной кухне. Вчера заказали колбаски… принесли такое, отчего всю ночь сушило. С окороком тоже не повезло — нас накормили вовсе не хамоном, о котором мы мечтали, а какой-то другой ерундой. Не бросай нас, прекрасная сеньорита!
— Ребята, я бы с радостью, но я здесь по работе, у меня через три часа важное мероприятие, и освобожусь я поздно. Может, завтра встретимся на пляже? Я хотела хотя бы увидеть море, — Марианна открыла на телефоне карту, чтобы быстрее сориентироваться, куда еще сводить парней, пока есть время. В сторону моря идет Ла Рамбла, а еще можно посетить Саграда Фамилию — Храм Святого Семейства, который каждый турист просто обязан увидеть и запечатлеться на его фоне. Он как раз неподалеку от центра, и можно успеть.
— Так куда идем? — Алекс лучезарно улыбнулся молодой красивой каталонке, которая рассматривала его с восторженным любопытством, едва ли пальцем не тыкая.
Надо же, совершенно не смущается! Этот парень определенно до конца своего отпуска получит свое приключение.
— К Храму Святого Семейства ходили? — спросила Марианна.
— А че это такое? — вопросом на вопрос ответил Мишка, в роду которого явно были евреи.
— Ясно, — улыбнулась девушка. — Тогда нам направо! У меня не так много времени, так что на экскурсию отправитесь без меня, а мой отель как раз рядом с Храмом, не придется переживать, что не успею на встречу.
И Воронцова решительно двинулась к метро, чтобы немного сократить путь. В принципе, если не считать этого незнакомца, так испортившего настроение, день прошел неплохо.
В ресторане, куда Марианна пришла в строгом деловом костюме жемчужного оттенка, были уже сервированы блюда каталонской и средиземноморской кухни, в серебряном ведерке запотела бутылка белого вина.
За столиком пока что сидел только представитель московской фирмы — вернее, представительница. Молодая брюнетка в вызывающе-коротком зеленом платье с открытыми плечами, с волосами, распущенными по этим самым острым и худым плечам, и была эта барышня настолько миниатюрной и хрупкой, как те стеклянные статуэтки, что продают туристам.
И Воронцова, которая никогда не была костлявой и на диетах не сидела, со своим немалым для женщины ростом — почти метр семьдесят — ощутила себя ужасно неуклюжей рядом с ней.
Стефания Орлова — стерва и эгоистка, идущая по карьерной лестнице по головам, но Барановский очарован ею, и многие подозревали, что дело не столько в умении этой дамы вести дела и ее акульей деловой хватке, но и… несколько в ином. Стефочка не брезговала ничем, по слухам, спала с Барановским, и кто-то говорил Марианне, что рвется дамочка в командировки лишь затем, чтобы отхватить мужа среди европейской аристократии.
Как бы там ни было, Орлова являлась женщиной очень неприятной и к Воронцовой относилась с ноткой самодовольства и презрения. А самое любопытное — была еще и ленива. Несмотря на свое фантастическое умение взять за жабры любого, самого капризного, клиента, за два года работы в корпорации Стефочка так и не удосужилась пойти на курсы испанского, чтобы облегчить себе жизнь. И теперь она, оправдывая свою фамилию, хищной птицей смотрела на Марианну, явно недовольная, что к ней направили именно этого переводчика.
Воронцова же, чтобы не накалять обстановку, попыталась сделать вид, что не замечает этих огненных взглядов и принялась мило болтать о предстоящей сделке, рассказывая Стефочке особенности общения с испанцами, не любящими официоз и раздражающимися от сухости и деловитости русских, которые пытаются таким образом произвести на своих зарубежных партнеров хорошее впечатление.