Севильский любовник - страница 3

— Ага, — мрачно кивнула Анечка, — и ты снова будешь носиться по историческим местам, а я буду сидеть на террасе какой-нибудь кафешки и ждать, когда же ты соизволишь найти время для пляжа или вечеринки. Увольте! Знаю, плавали. В Крыму. И в Египте. Помнишь, как ты умотала на целый день на пирамиды? А потом в пустыню на каких-то джипах — фиг его знает, зачем? Нет, подруга. Или мы тюленимся на пляже в каком-то шикарном отеле на любом побережье нашего мира, или ты едешь сама. И без обид. Я хочу нормального отдыха, я хочу курортного романа с загорелым красавчиком, я хочу пить коктейли, лежа в шезлонге под пальмами, а не вот это все!

Марианна погрустнела, даже сангрия потеряла вкус. Но Испания, та Испания, с ее запахом апельсинов, с гаспачо и паэльей, матадорами и старинными соборами, с винами, наполненными летним солнцем и теплым ветром, слишком долго ждала ее. И Воронцова не может испортить свой долгожданный отпуск скучным лежанием на пляже. Да и красавчики не входили в ее планы. Последний не слишком удачный роман отбил все желание общаться с противоположным полом — парень оказался давно и безнадежно женат, о чем Марианна узнала спустя полгода этих запутанных и больных отношений.

— Все ясно, — констатировала Анечка, вздыхая. — Все-таки Андалусия?

— Все-таки Андалусия, — Марианна отставила бокал и обняла подругу. — Не сердись, милая, но это моя давняя мечта, которую я просто обязана осуществить! Я последний года только этим желанием и жила — бродить между оливами на берегу Гвадалквивира, смотреть на уличных танцовщиц в цветастых платьях с воланами и розами в волосах, слушать смуглолицых гитаристов и вдыхать сладкий запах апельсиновых деревьев. Я так хочу туда!..

— Тогда езжай, — улыбнулась Анечка, — и привези мне оттуда какого-нибудь игристого вина. И если получится — то и страстного черноволосого мачо!

— Обязательно! — расхохоталась Марианна, и вечер перестал быть напряженным.

Подруги продолжили болтать о всяких мелочах, уже не обижаясь друг на друга — с самого детства они быстро вспыхивали, ссорясь, и так же быстро мирились. Наверное, они и дружили так долго, потому что были очень разными, и скучно им вместе никогда не бывало.

Утро было чудесным — с запахом имбирного чая и булочек с корицей, с солнцем, льющимся в широкие окна и рассыпающимся золотыми лучиками по белоснежному ковру, отчего тот вспыхивал огненными узорами. Спальня Марианны была уютной, хоть и небольшой — с широкой кроватью и гардеробом с зеркальными раздвижными дверьми. Перед ними-то девушка и застыла, не зная, что выбрать в дорогу — Марианна любила наряжаться, и шкаф ее ломился от вещей, но вот собирать чемодан в дорогу было для нее кошмаром и ужасом. В прошлую командировку она взяла так много костюмов, что половина ей попросту не пригодилась, а таскать тяжеленные баулы по аэропортам и гостиницам было не слишком комфортно. Да и обуви приходилось брать больше, а это — лишний вес. И в этот раз хотелось собраться в дорогу так, чтобы чемодан был один и желательно — не слишком тяжелый.

Сегодня еще нужно появиться в офисе, чтобы передать документы по последней встрече с клиентами, но поскольку времени еще достаточно, Марианна решила не терять его зря и заняться подготовкой к поездке. Отвлекшись от шкафа и ярких летних платьев всевозможных фактур и расцветок, девушка включила на всю громкость колонку, и комнату заполнил безумно приятный баритон Алехандро Фернандеса, ее любимого певца. Негромко подпевая песенке Tantita Pena — про несчастного возлюбленного, который сгорает от страсти, вспоминая грешные ночи, и мечтает о дне, когда его любимая тоже будет страдать, увидев его с другой, — Марианна порхала по спальне, собирая мелочи вроде кремов, помад и расчесок, и предвкушая те дни, когда будет гулять по тенистым набережным Севильи, где когда-то бродил несчастный возлюбленный Карменситы, страдая от тоски и безответной любви.

— Sin tantita pena… — девушка остановилась на миг перед зеркалом, умолкнув.

Песня закончилась, зазвучали первые аккорды какой-то баллады, а Марианна задумчиво стояла, глядя на себя — она часто могла вот так замирать перед своим отражением, придирчиво разглядывая лицо. Годы шли, подруги и сотрудницы выходили замуж, рожали детей — многие уже по второму разу, а у нее была только работа.