Сеятели тьмы - страница 17

К такому типу людей принадлежал, по-видимому, и Кохияма. Свою внутреннюю, растущую с каждым днём неудовлетворённость он заполнял интересом к разного рода необычным явлениям внешнего мира. Здесь, вероятно, сказывалась склонность современного человека в той или иной мере жить самообманом, всё больше возрастающая по мере развития радио, телевидения и других средств массовой информации.

Однако когда Кохияма оказывался вовлечённым в действительно серьёзные события и становился их участником, он чувствовал желание бороться не за страх, а за совесть, как бы наверстать упущенное. Его юные годы совпали с периодом, когда мощная волна выступлений против так называемого японо-американского пакта безопасности, встретив ожесточённое сопротивление, резко пошла на убыль. И Кохияма стал сомневаться в том, во что раньше так верил. Нельзя сказать, чтобы ему была чужда бравада; происшествие, в которое он был вовлечён, начинало казаться ему событием более серьёзным, чем прежняя борьба против договора безопасности.

— Что это вы штудируете? — насмешливо спросил вошедший в комнату Катасэ.

Этот человек с самого начала был неприятен Кохияме. Правда, он мог стать его союзником в борьбе против Тэрады, но у Кохиямы не было никакого желания иметь Катасэ своим союзником. Уж слишком откровенной была его позиция — этот карьерист сам хотел завладеть результатами исследований Убукаты. Потому-то он так рьяно и натравливал против Тэрады слабохарактерного Муракоси. Пожалуй, это было вполне в духе нового поколения.

— Если вас интересует, — сказал Катасэ, — проблема чумы, то насчёт себя вы можете не волноваться. Первая опасность для вас миновала.

— В самом деле?

Катасэ горделиво посмотрел на Кохияму и, явно желая блеснуть своей эрудицией, пояснил:

— Наиболее опасная форма чумы — лёгочная. Она передаётся капельной инфекцией через воздух — с мелкими брызгами при кашле или разговоре с больным. Её симптомы: внезапное повышение температуры, иногда до сорока, а то и до сорока двух градусов. Потом появляется озноб, головокружение, рвота, бред, безотчётный страх, и в течение 3–4 суток больной погибает. Симптомы чумной пневмонии обнаруживаются на второй день после заражения, и протекает она стремительно. А вы здесь уже третий день. Так что всё в порядке.

Катасэ говорил гладко, без запинки, словно это был старательно вызубренный урок. Возможно, медику так и полагается, ведь к медицине нельзя ограничиваться какими-то главными, основополагающими знаниями. Эта наука покоится на опыте, наблюдениях предшествующих поколений. Поэтому хорошим врачом может стать только тот, кто сумеет всё это усвоить. Впрочем, хотя Катасэ и был ему неприятен, Кохияма не мог не отметить, что врач он, по-видимому, неплохой.

— Но вы говорите, что миновала лишь первая опасность? А что это значит?

— Это значит, — ответил Катасэ, — что существует ещё бубонная и кожная чума. Они возникают от укуса заражённой крысиной блохи. При бубонной чуме увеличиваются лимфатические узлы. Кожная форма чумы характерна образованием на месте укуса заражённой блохи пузырька, наполненного сероватой жидкостью. В обоих случаях образуются нагноения, язвы, которые открываются и при кожной чуме превращаются в чёрные пятна, поэтому, вероятно, чуму в народе и называют «чёрной смертью».

— Значит, эти формы по сравнению с лёгочной протекают менее активно?

— Да, они развиваются медленнее. Это не значит, что они менее опасны, но тут хоть есть время помочь больному: в запасе целая неделя.

— Следовательно, пока миновала только первая опасность, остальное ещё впереди?

— Мы сейчас самым энергичным образом занимаемся истреблением грызунов и насекомых. Так что не падайте духом!

— Отрадный факт! — усмехнулся Кохияма. — Скажите, а вы не могли бы прочитать мне теперь коротенькую лекцию по поводу исследований господина Убукаты о наследственной устойчивости бацилл?

— Вы полагаете, что это имеет отношение к чуме? Во всяком случае, я ничего об этом не знаю. Ведь я был у него всего-навсего скромным помощником. Кое-что, наверное, мог бы рассказать Тэрада-сан. Но из него не вытянешь ни слова.