Сеятели тьмы - страница 4

Кохияма считал, что его поколение тоже кое-что испытало. Его студенческие годы совпали с годами борьбы против так называемого договора безопасности. Окончив английское отделение литературного факультета университета Кэйхоку, он целый год не мог никуда устроиться. И вовсе не потому, что был активистом Всеяпонского студенческого союза, а просто потому, что литературный факультет университета считался главным опорным пунктом этой организации. Только год спустя ему удалось поступить на работу в «Нитто».

Но он не слишком горевал от того, что целый год вынужден был просидеть без дела. Втайне он скорее даже гордился этим.

Люди, живущие в одно и то же время, на самом деле часто переживают разные эпохи, и подчас им трудно понять друг друга. Бывают моменты, когда это особенно остро чувствуется. Именно такой момент переживал сейчас Кохияма.

— А вы знаете Кёити Тэраду из Института фармакологии Гоко? — спросил он.

— Тэраду?.. Позволь, позволь… — Сомэя задумался.

— По его словам, они с Убукатой однокашники, вместе учились в университете в Маньчжурии.

— Ты как будто задался целью вызвать духов сороковых годов, — усмехнулся Сомэя. Он снял очки, близорукие глаза часто замигали. Такая у него была привычка, когда он задумывался или старался что-либо вспомнить. — Подожди! Был у нас в Сибири, в Чите, солдат по фамилии Тэрада. Однажды утром его неожиданно вызвали к начальству, и больше он не вернулся. Позднее я слышал, что был он офицером медицинской службы, подозревался как военный преступник, а в лагере скрывался под видом рядового солдата.

— А в чём конкретно его подозревали?

— Не помню. Впрочем, имя у того было другое: не Кёити, а Киёси. Возможно, это совсем не тот, о ком ты спрашиваешь. Тот был человек мрачный, неразговорчивый… увлекался поэзией. Родом он был из Маэбаси и особенно почитал он своего земляка поэта Хагивару. Вечно бормотал его стихи. Фамилия Тэрада не такая уж редкая, наверное, именно поэтому я хорошо её запомнил.

На другой день Кохияма встретился с Тэрадой возле станции электрички «Парк Инокасира»

— Так, значит, в Сибири, в Чите… — с места в карьер начал Кохияма.

У Тэрады от удивления поползли кверху брови.

Осеннее солнце уже клонилось к закату, и его лучи ярко освещали побелённые стены маленького вокзальчика, полосатые красно-синие тенты лавок, телефонные будки. Но эстакаде прогромыхала электричка. Тэрада медленно шагал впереди, словно следуя за своей собственной тенью.

— …Говорят, что вы там часто читали стихи Хагивары?

— Я и сейчас кое-что помню из его стихов, — спокойно ответил уже вполне овладевший собой Тэрада. — Вот, например:

— Недурно, — с иронической улыбкой заметил Кохияма.

— Или вот ещё:

Позвольте, — перебил его Кохияма, — но ведь того Тэраду, кажется, звали иначе. Его имя было Киёси…

Кохияме представился Тэрада в сибирском лагере военнопленных. Вот он стоит на заснеженной земле у колючей проволоки и бормочет стихи, возможно, в них он изливал свою тоску по родине.

— Я тогда переменил имя, — неожиданно ответил Тэрада.

— Переменили?

— Да. Не я был первый, не я последний. В своё время меняли имена и Като Киёмаса, и Кусуноки Масасигэ, и Кацура Когоро[3]. К тому же у меня были для этого очень серьёзные основания. Бывает, правда, что голову спрячешь, а зад торчит. Но мне нужно было во что бы то ни стало скрыться под чужим именем. Ведь я служил в 731-м отряде.

— В отряде Исии? — воскликнул ошарашенный Кохияма.

Тэрада сказал об этом с удивительным спокойствием, словно дело касалось не его, а кого-то другого. Отряд Исии! Слухи об этом отряде, сформированном во время войны, ходили до сих пор, и вряд ли кто-нибудь из журналистов, так или иначе соприкоснувшихся с медициной, ничего о них не знал.

Отряд Исии назывался ещё Управлением водоснабжения и профилактики Квантунской армии. Был он также засекречен под названиями «отряд Того», «отряд Камо» и, наконец, 731-й отряд.