Сезон Маршей - страница 17

Машин стало поменьше, когда они вырвались из пригорода. Вечер выдался ясный, с сильным, пронизывающим ветром. Над восточным горизонтом висела белая как кость луна. Дорога расчистилась, и Майкл добавил газу. Мотор моментально взревел, и через несколько секунд стрелка спидометра неохотно качнулась к семидесяти. Став отцом, он в силу необходимости сменил проворный серебристый «ягуар» на более практичный автомобиль.

Близнецы, закутанные в розовое и голубое одеяльца, мирно дремали сзади. Сидевшая рядом с ними няня-англичанка тоже посапывала. Скрытая темнотой, Элизабет взяла мужа за руку. Она лишь на этой неделе вернулась на работу после трехмесячного декретного отпуска. Дома Элизабет носила исключительно фланелевые рубашки и мешковатые тренировочные брюки — сейчас же на ней была стандартная униформа высокооплачиваемого нью-йоркского адвоката: темно-серый костюм, модные золотые часы, сережки с жемчугом. С набранным за время беременности лишним весом она боролась, предпринимая часовые прогулки на велотренажере в их апартаментах на Пятой авеню. Теперь под четкими линиями костюма от Кальвина Кляйна скрывалось стройное тело модели. И все же напряжение и усталость, вызванные резким переходом к статусу работающей матери, давали о себе знать: пепельные волосы слегка растрепались, а глаза покраснели так, что ей пришлось отказаться от контактных линз в пользу очков в черепаховой оправе. Майклу она напоминала готовящуюся к экзамену студентку.

— И как оно, вернуться? — спросил он.

— Что-то совершенно новое. Прижмись к обочине, я хочу покурить. В машине дети…

— Мне бы не хотелось останавливаться без необходимости.

— Перестань, Майкл!

— Нам еще придется остановиться на заправочной в Риверхеде. Тогда и покуришь. Эта штука съедает галлон за пять миль. Боюсь, до острова на одном баке не дотянем.

— О, Господи, тебе так жалко свой «ягуар»?

— Просто не понимаю, почему тебе можно было оставить «мерседес», а меня вынудили пересесть на это чудовище. Я чувствую себя бабушкой.

— Нам была нужна вместительная машина, и к тому же с твоим «ягуаром» все время возился механик.

— И все равно мне без него плохо.

— Переживешь, дорогой.

— Будешь так со мной разговаривать, в постель не заманишь.

— Пустые угрозы.

Скоростное шоссе закончилось в городке Риверхед. Майкл остановился у работающей круглосуточно заправочной и залил целый бак. Элизабет, отойдя в сторонку, закурила. Было холодно, и она пританцовывала, чтобы согреться. От сигарет она отказалась, узнав о беременности, но через две недели после рождения близнецов вернулись кошмары, и рука сама потянулась к пачке.

Теперь за окном тянулись бесконечные унылые поля и сонные виноградники. То и дело слева от шоссе мелькали воды пролива Лонг-Айленд — черные, отливающие лунным светом. Они проехали по тихим улочкам Гринпорта и свернули к съезду на паром Норт Ферри.

Элизабет уснула. Майкл накинул на плечи кожаную куртку и вышел из машины. Увенчанные белыми гребешками волны бились о нос парома. Стало еще холоднее, но капот машины еще дышал теплом двигателя. Майкл уселся на него и засунул руки в карманы. Впереди, прямо по ходу парома, лежал Шелтер-Айленд. Остров слился с темнотой, растворился в ней, и только большая летняя беседка на берегу бухты Деринг манила к себе ясным белым светом. Кэннон-Пойнт.

Паром причалил. Майкл забрался в машину и завел двигатель.

— Я наблюдала за тобой, — не открывая глаз, сказала Элизабет. — Ты ведь думал о чем-то, да?

Лгать ей не имело смысла. Он действительно думал… о той ночи, когда бывший киллер КГБ с кодовым именем Октябрь пытался убить их обоих в Кэннон-Пойнте.

— И часто с тобой такое? — спросила Элизабет, расценив молчание как подтверждение.

— Каждый раз, когда бываю на пароме. Стоит увидеть дом твоего отца… Ничего не могу с собой поделать.

— Я думаю об этом постоянно, — тихо, как-то отстраненно сказала она. — Каждое утро, просыпаясь, я спрашиваю себя, может быть, сегодня все наконец уйдет. Не уходит.

— Уйдет… со временем.

— Как ты думаешь, он действительно погиб тогда?

— Кто? Октябрь?

— Да.

— В Управлении считают, что да.