Сфинкс - страница 2
Грифон[14] с тобой в прибрежном иле,
расправив крылья, возлежал?
Или входил, окутан мглой, гиппопотам в твое владенье?
Или страдал от вожделенья дракон, отвергнутый тобой?
Или, постыдный смрадный грех
деля с Химерой[15] исступленно,
Из своего низвергла лона кошмарный плод былых утех?
* * *
Или Нерея дочерей[16] ждала в ночи нетерпеливо,
Искала алчно и стыдливо свет их опаловых грудей?
Или на твой молящий зов бежал гонец Левиафанов,
И ты, надеждою воспрянув,
ждала сидонских пришлецов?
Или, когда скудел закат, скользила ты по горным тропам
На встречу с верным эфиопом,
чей торс был черен, как гагат?
Или тогда, как свет зари гас в утомленном сером Ниле
И поднимались в тучах пыли из-под руин нетопыри,
Ты, лаз нашарив между плит,
в кругу отверженных и парий
Устраивала лупанарий[17] внутри уснувших пирамид
Так, что на фоне стен сквозь мрак
вздымались крашеные маски?
Или твои изведал ласки роскошнорогий Трагелаг[18]?
Или владыка мух[19] пленил
тебя чумным, тлетворным смрадом?
Или же Пашт[20] пленила взглядом,
таящим сумрачный берилл?
Или тебя Адонис влек, хотя сильней не знала чар ты
Посланца ветреной Астарты[21]?
А может, ассирийский бог[22]
Смутил твой девственный покой,
чьи крылья тлели сердоликом
Над ястребиным хищным ликом,
пунцовой стянуты каймой?
* * *
Ты не любила? На устах твоих усмешка! Не юродствуй!
Я вижу, ты делила одр свой
с Амоном[25] в нильских тростниках!
Гиппопотамы, сбросив ил,
трубили с выдохом гортанным,
Когда он, нардом и тимьяном благоухая, проходил.
Он шел рекой[26], прекрасен, как
галера в боевой оснастке,
Доспехов глянцевые краски рассеивали полумрак.
У ног твоих закончив путь,
он ждал рассвет, смирив желанья,
И, встретив утро, твердой дланью
ласкал твою нагую грудь.
Ты поцелуем страстным жгла уста влюбленного Амона,
Ты у его стояла трона и тайным именем[27] звала.
Шептала ты ему слова о неких страхах безотчетных,
Над кровью жертвенных животных
учила тайнам волшебства.
Амон! Амон тебя любил! Ты с той же древнею ухмылкой
Его дарила страстью пылкой
там, где лежал великий Нил.
* * *
Его чела ночная тень не омрачала, мрамор тела
Сиял, луна пред ним бледнела,
и наполнялся светом день!
Желтела ткань его волос,
как геммы с отблеском шафрана —
Те, что купец из Курдистана
в одеждах спрятанными вез.
Как пена юного вина, его лицо белело, бездна
Морей была не столь небесна, как глаз его голубизна!
На мягком горле стыла скань
тончайших вен, и нить жемчужин
Сжимала кольцами все уже его широкую гортань.
* * *
Порфир[28] и жемчуг обращал своим величием во прах он,
Но грудь его чудесный яхонт дыханьем моря освежал.
Впитавший чары бездны, он
из глубины колхидских впадин
Ныряльщиками был украден,
колдунье