Сфинкс - страница 17

По причине полного отсутствия денег, перед бывшим лордом воочию замаячил призрак бедности. Для привыкшего ни в чем себе не отказывать Карла это было серьезным испытанием. Лишь осознание своей ответственности перед еще не вылупившимся скарабеем, порой удерживало его от сильного искушения прострелить себе голову из пистолета. Это в одночасье положило бы конец всем его мытарствам.

Поборов собственную гордость Карл был принужден обстоятельствами вспомнить о своем дипломе врача-хирурга полученном им в молодости. Выполняя волю ныне покойного отца, Карл послушно промучился положенное число лет в качестве студента. Нельзя сказать, что его знания предмета были блестящими, но и полным неучем он никогда не был. После окончания весьма престижного заведения Карл забросил почтенный документ на чердак «Кривого вяза», для того чтобы более не вспоминать о нем…

В Ежовске, около двадцати с небольшим лет тому назад, по высочайшему распоряжению Его Императорского Величества был открыт Ежовский Императорский университет. Карлу весьма повезло, что на тот момент, когда он обратился туда в поисках места, там недавно был открыт факультет медицины, для подготовки врачей и фельдшеров. Штат новоявленного факультета был уже почти полностью укомплектован, единственно свободным было место прозектора кафедры анатомии, которое и было предложено занять Карлу.

Это должность сильно уязвляла самолюбие Карла, но находясь в крайне стесненных обстоятельствах, он счел за благо довольствоваться малым. Кроме того памятуя о том, насколько прожорлив был Томми будучи небольшой личинкой, можно было лишь предполагать сколько человеческого мяса потребуется на то чтобы прокормить взрослого жука. Там в Египте, Абдалла уверял, что потребность в каннибализме необходимо утолять лишь на стадии личинки. После того, как из куколки разовьется полноценная особь, то есть, жук, надобность в этом отпадет сама собой. Карл не особенно верил в бредни старого выжившего из ума араба, но если быть до конца честным, старик еще, ни разу не обманул его. Все что он говорил, относительно выращивания скарабея сбывалось с поразительной точностью.

Работа Карла по большей части состояла в приготовлении препаратов из трупного материала для нужд, обучающихся на медицинском факультете студентов. Постепенно он втягивался в это, казавшееся ему ранее скучным и чрезвычайно неопрятным, дело. Декан его факультета был безмерно счастлив приобретенным в лице Карла, как ему казалось, истинным подвижником науки. Карлу были заказаны несколько значительных экспонатов для будущего анатомического музея, создание которого было сокровенной мечтой декана. Экспонаты эти включавшие в частности два экарше особей обоего пола в полный рост, должны были быть оплачены по отдельной от основного заработка Карла ведомости.

Благодаря этому обстоятельству Карл получил возможность просиживать ночи напролет в анатомичке, занимаясь неожиданно увлекшим его делом. И вот однажды ночью произошло событие, разом перевернувшее всю его последующую жизнь. Около полуночи в дверь анатомического флигеля постучали. Стук был не требовательный, а скорее осторожный. Сначала Карл даже не обратил на него внимания, решив, что это гремят на ветру плохо закрепленные недобросовестными мастеровыми новые железные подоконники. Но вскоре стук в дверь повторился.

Удивленный тем, что кому-то понадобилось глубокой ночью колотить в дверь анатомички, которую и днем-то большая часть добрых людей обходила стороной, Карл взяв со стола одну из керосиновых ламп, направился к выходу.

— Кто там? — поинтересовался он, подойдя к двери и взявшись за щеколду.

— Доброй ночи, господин доктор, — послышался сочный бас из-за двери. — Отоприте, дверь, будьте так добры, я очень нуждаюсь в вашем совете. Вы не сомневайтесь, я хорошо заплачу.

— Простите, с кем я имею честь разговаривайт? — все еще не отпирая двери, с некоторым сомнением в голосе спросил Карл.

— Купец Веревий Холодный! — пророкотало из-за двери, словно из пустой пивной бочки.

Карл пожал плечами, недоумевая, что купцу понадобилось в такой поздний час и, лязгнув щеколдой, распахнул дверь нараспашку. К его удивлению на улице вовсю лил дождь. Увлекшись работой, он совершенно не обращал внимания на происходящие за окнами природные катаклизмы.