Сфинксы северных ворот - страница 17

– Он был незаурядным человеком… – Александра уже поняла, что фигура предка являлась для молодого человека чем-то вроде фетиша. – И очень крепко держался за жизнь! Подумать только: пройти такой путь, участвовать в таких сокрушительных военных кампаниях, выжить, вернуться, построить дом, завести семью…

– О, прадед был необыкновенным… Правда! – Дидье расцвел, словно похвалили его самого. – И совсем не стремился к славе… После египетской кампании он служил далеко отсюда, в глуши, хотя мог бы, как многие делали, напомнить Бонапарту о своих заслугах в Сирии и получить парижский гарнизон… Он вернулся сюда только после Московского похода, когда от него осталась половина, чтобы умереть на родине… Ведь он остался простым крестьянином из здешних мест!

Юноша порозовел от волнения и говорил вдохновенно, не стесняясь высокопарных фраз, вероятно слышанных от третьих лиц. Александра не удивилась бы, узнав, что легендарного полковника вспоминают в этой местности на разных официальных мероприятиях, во время национальных праздников. «В День взятия Бастилии, например!»

Парень, судя по всему, мог бы рассказывать о деде бесконечно, но в этот момент в доме на первом этаже с треском открылись створки окна. В темном проеме появилась Наталья.

– Обедать! – позвала она.

Дидье ел по-юношески жадно, отправляя в рот большие ломти хлеба, которыми вытирал с тарелки подливку. Выпив два стакана вина, он раскраснелся и начал говорить громче. Обращался парень в основном к гостье. Хозяйка, облокотившись о столешницу, курила сигарету за сигаретой, почти не притрагиваясь к еде, и слушала, вмешиваясь лишь изредка.

– Мой прапрадед – самый известный человек в округе! А этот дом – самый знаменитый дом! – рассказывал парень. – Спросите про «Дом полковника», вам всякий местный житель расскажет…

– Расскажет-расскажет… Но только если спросишь, – Наталья, взглянув на молчавшую приятельницу, улыбнулась уголком рта. – Первые они об этом не заговорят!

– А зачем? – легкомысленно откликнулся Дидье. – Вы упрекаете отца, что тот ничего не сообщил агенту об истории дома… Так ведь агент и не спрашивал! Он искал для вас старый, но крепкий, вместительный дом с садом, по такой-то цене… И вы получили его!

Наталья сделала отрицательный жест, словно желала возразить, но, промолчав, отвернулась к окну. Щурясь на яркое солнце, женщина как будто следила за тем, как по дорожке скачут воробьи. Дидье продолжал, обращаясь к гостье:

– А еще «Дом полковника» называют иногда «Домом сфинксов»! Вы видели каменных сфинксов у северных ворот?

– Ночью видела… – кивнула Александра. – При дневном свете еще не успела рассмотреть. Так эти две фигуры – сфинксы? И насколько старые?

У художницы сильно забилось сердце, как всегда, в предчувствии возможного открытия или ценной находки.

– Ваш предок привез их из египетского похода?

Александра уже собралась подняться из-за стола, чтобы немедленно осмотреть изваяния, но Дидье ее остановил:

– Нет, они совсем не такие старые, и вовсе не из Египта! Прапрадед раздобыл их тут, неподалеку… Это было единственное украшение, которое он себе позволил! Хотя и дом мог выстроить пошикарнее, и сад разбить в несколько раз больше… Но он жил, как привык, – маленький домик, клочок земли…

– Этот дом похож на тот, который построил бы себе состоятельный крестьянин! – согласилась Александра. – Так откуда сфинксы, если не из Египта?

Наталья, поднявшись со стула, шире распахнула створку окна и указала вглубь сада:

– Они европейского происхождения. Взгляни, отсюда хорошо видно одного… Сфинкс не египетский. У него крылья и на голове не платок, а высокая прическа. Это парковая скульптура восемнадцатого века. Французская или итальянская…

– Их купили и установили здесь, когда был построен дом! – Дидье тоже встал и отворил дверь в сад. Стоя на пороге, он обернулся к Александре. Его светлые волосы, пронизанные солнцем, казалось, смеялись так же, как глаза и губы. – Поместье тут, по соседству, как раз продавалось. Замок после революции превратился в развалины, его сожгли и разграбили… Там была большая мраморная лестница, из нее вынули все плиты и выложили ими пол в мэрии. Остались скульптуры в парке, их почему-то не тронули. Последний владелец бежал и где-то сгинул… Когда из эмиграции явились какие-то дальние обнищавшие родственники, они сразу продали поместье. У них не было денег не только на то, чтобы его восстановить, но и на новые штаны! – Дидье говорил с превосходством торжествующего победу простолюдина, которому приятно лишний раз унизить попавшего в беду аристократа. – Мой прапрадед перед продажей ездил туда полюбопытствовать и совершенно случайно купил этих сфинксов…